Занятия композицией все больше и больше поглощали Сати, а консерватория интересовала его все меньше и меньше; как объяснял Конрад, «христианский идеалист, каким был Сати, не мог реализовать себя» в такой институции, и «его возвышенная душа испытывала особые страдания, будучи заточена в стерильную академическую формулу»[31]. Ситуация была неприемлемой и для руководства консерватории. На экзамене в 1886 году игру Сати на фортепиано оценили как «очень незначительную» и «вымученную», а в июне того же года его преподаватель Матиас без обиняков назвал исполнение прелюдии Мендельсона «никудышным»[32]. В конце ноября 1886-го Сати добровольно отправился исполнять воинскую повинность и ушел из консерватории. В декабре его отправили из Парижа в Аррас в 33-й пехотный полк. Служить надо было три года, однако уже через четыре месяца, по свидетельству Тамплие, «он устал от новой жизни» и предпринял «решительные шаги», чтобы отделаться от обязательств. «Как-то зимним вечером он улегся под лестницу без рубашки. В результате – серьезный бронхит, затем период выздоровления и еще реабилитация; в общем, на три месяца его оставили в покое»[33]. Болезнь Сати гарантировала ему увольнение из армии, что и случилось в ноябре 1887 года. Три месяца до формальной отставки Сати провел в Париже, где читал романы Гюстава Флобера, среди них «Саламбо» и «Искушение святого Антония», а также посещал оперу, где видел «Короля поневоле» Шабрие. Латур был рядом со своим другом. Сати написал музыку к еще одному стихотворению Латура – «Песня», а после прочтения поэмы Латура «Вечные муки» вдохновился на создание своего первого цикла танцевальных пьес – «Три сарабанды»: в рукописи в верхнем левом углу первого листа предположительно рукой самого Латура написан отрывок из поэмы. Туманная символистская поэма представлена в апокалиптическом тоне:
Кабаре Chat Noir после переезда на бульвар Клиши, Монмартр
Три миниатюры из фортепианного цикла Сати имели все же больше отношения к почтенному танцу, чем к мрачным видениям Латура. Сарабанда родилась в Испании в XVI веке, а в XVII веке стала неотъемлемой частью французской культуры: ее танцевали как в скромных жилищах на домашних посиделках, так и на роскошных королевских балах в Версале. Иллюстрируя историю жанра собственными поисками модальных и ритмических состояний, Сати создал пьесы, которые теперь считаются ключевыми моментами и предвестниками «новой эстетики, создающей особую атмосферу, совершенно оригинальную магию звуков»[34]. Действительно, в «Сарабандах» можно увидеть тот композиторский подход, который не только повлияет на более поздние работы самого Сати, но и на всю французскую музыку в целом. Во-первых, эти пьесы представляют собой новую концепцию крупной формы, где группы из трех, очень похожих, фрагментов, преднамеренно связанных друг с другом мотивными элементами, аккордами и повторяющимися интервальными структурами, выстраиваются в единое целое. Это очень сильно отличалось от традиционного подхода, обычно представленного в немецкой музыке XIX века, – сонатной формы, темы с вариациями и т. д. – и, по мнению Сати, вылилось в «абсолютно новую форму», которая была «хороша сама по себе»[35]. Во-вторых, в «Сарабандах» предлагалась особая композиционная система, где мотивные элементы повторялись или противопоставлялись; это тоже был отказ от немецких музыкальных предпочтений – мелодического развития и вариаций. И наконец, эти пьесы ниспровергают обычай связывать диссонанс и консонанс с тяготением и разрешением – т. е. основу тональной системы, доведенную до крайности в сочинениях Рихарда Вагнера и поздних немецких романтиков – вообще убирая само понятие эмоционального напряжения. Принципиальная «французскость» сочинений Сати была особенно видна в первых набросках пьес – там композитор следовал двухчастной модели сарабанд эпохи ancien régime, где первая часть завершалась неразрешенной доминантой, а деление на части подчеркивалось знаком повторения[36]. Более современным образцом французской музыки для Сати могла быть опера Шабрие, которую он видел перед тем, как начать писать свои пьесы; например, в «Сарабандах» можно встретить последовательности из девяти аккордов, похожие на последовательности аккордов в прелюдии к «Королю поневоле»[37]. Сати был поклонником творчества Шабрие, и эта опера произвела на Сати сильное впечатление: он был так «потрясен отвагой композитора», что передал через консьержа дома, где жил Шабрие, богато украшенную копию одного из своих собственных сочинений, «с великолепным посвящением, написанным, само собой разумеется, красными чернилами» как знак своего уважения[38]. Увы, Шабрие так никогда и не ответил на этот экстравагантный жест.
34
Roland-Manuel Alexis.
36
Orledge Robert. ‘Satie’s