— Ступай поспи, а то свалишься прямо здесь. Хоть ты и дикарь, но ты настоящий мужчина, раз сумел преодолеть Каменную Утробу.
Он вплотную приблизился к Старку.
— И помни, я всегда сумею обуздать любого. Даже такого крепкого парня, как ты. Можешь идти.
Старк проследовал туда, куда ему указал Кайнон. В ближайшей комнате он обнаружил пустую постель, на которую попросту рухнул в изнеможении. Уже засыпая, он уловил чуть слабое бормотание, переходящее в неровное пение. Словно сам город исполнял похоронную песнь.
Очнувшись, Старк обнаружил, что его комната погружена во тьму, и лишь слабый лучик заходящего светила еле пробивался через крохотное оконце под потолком. Кто-то еще находился в комнате. На скамье неподалеку неподвижно сидела Фиана. Она рассматривала Старка серьезными темными глазами.
— Ты как зверь рычал во сне, — произнесла она.
— Может, я такой и на самом деле.
— Если так, то я хочу заметить тебе, — вздохнула девушка. — Зверь, ты в западне.
Старк поднялся с ложа. Каждый нерв его был напряжен. Он приблизился к ней, взглянув сверху вниз.
— О чем это ты, малышка?
— Перестань называть меня малышкой! — запальчиво бросила она. — Не я глупа, как младенец, а ты! Иначе у тебя хватило бы ума не возвращаться в Синхарат.
— Но ведь и ты тоже здесь, Фиана. Не так ли?
Она снова вздохнула.
— Да. Но это совсем не то место, где я бы предпочла очутиться. Я служу королеве Берильде и должна следовать туда же, куда и она.
Старк очень внимательно посмотрел на нее.
— Что верно, то верно. Но мне почему-то кажется, что ты ее сильно недолюбливаешь.
Девушка явно колебалась, следует ли ей реагировать на подобное замечание.
— Это не совсем верно. Порой я ей даже завидую, хотя характер у нее отвратительный. Но в отличие от меня она живет полной жизнью в роскоши и сладострастьи. У меня дурное предчувствие, что она и Кайнон втравят мой народ в ужасное кровопролитие.
Землянин был того же мнения.
— Ты что-то говорила о звере в западне?
— Да, говорила, — с вызовом отозвалась Фиана. — Не вижу необходимости напоминать тебе, что ты нужен Кайнону для обучения его армии, когда все здесь соберутся. Ты научишь их искусству ведения войны. Но для Кайнона гораздо нужнее Дельган нежели ты. И когда Дельган узнает о смерти Лухара и возжаждет твоей крови, то боюсь, что…
Она не закончила свою мысль, это сделал за нее Старк.
— Кайнон пожертвует одним наемником, чтобы не потерять дружбу с жителями Низкого Канала. Весьма признателен за напоминание. Я приму это к сведению.
— Ты ведь вполне можешь скрыться до прихода Дельгана, — просительно прошептала девушка. — Угони животное, прихвати воды и побыстрее покидай Синхарат.
Э-э, нет, подумал Старк, так дело не пойдет. Само собой, своя рубаха ближе к телу, но Саймон Эштон ожидает вестей в Тараке, и как я смогу тогда заявиться к нему и объявить, что умываю руки лишь потому, что-де слишком опасно. К тому же, размышлял Старк, в этом деле есть нечто такое, чего я недопонимаю. А хотелось бы понять.
Фиана, следившая за выражением его лица, со вздохом произнесла:
— Значит, остаешься. Можешь не объяснять почему. Я и сама знаю — из-за Берильды.
Старк улыбнулся.
— Все женщины без исключения полагают, что именно с ними связаны абсолютно все поступки мужчин.
— А мужчины, конечно же, отрицают этот факт, хотя это чистая правда. Признайся мне, ты и Берильда стали любовниками в пустыне?
— Что такое? Это смахивает на ревность, Фиана?
Он ожидал вспышки негодования, но ее не последовало. В глазах Фианы читалось, скорее всего, обычное сожаление.
— Нет, я не ревную, Эрик Джон Старк. Я просто тебе сочувствую.
Она резко поднялась.
— Мне приказано отвести тебя к королеве Берильде.
— На глазах у Кайнона? — Старк прищурился. — Интересно, как ему все это понравится?
— Пожалуй, ты здравомыслящий и осторожный зверь, раз подумал об этом, — Фиана горько усмехнулась. — Сейчас Кайнон внизу, в лагере под городом. Берильда находится в другом здании. Я провожу тебя к ней.
Они вышли на большую площадь. Вокруг не было ни души. Стены домов и башен, украшенные скульптурами, безмолвно устремлялись к багровому закату. Шаги громко звучали на древней мостовой, и Старку постоянно казалось, будто эти камни следят и подслушивают.
До него долетел порыв ветра, и сразу послышался звук, который начинался как еле различимая вибрация, постепенно набиравшая силу. И вновь шепот, неясное бормотание, возникающее из ниоткуда. Шепот перешел в музыкальные рулады органа. От высоких башен исторгались мелодии флейт, им вторили голоса пустынных труб.