Я вышел из поезда и быстро прошел через здание вокзала на улицу. Елена ждала меня у дверей. Мы постояли минуту, глядя друг на друга, а потом она шагнула ко мне и крепко обняла. Я от неожиданности так и остался стоять с разведенными в стороны руками. Выглядел, наверное, в этот момент крайне глупо.
- Максим, - сказала она. - Я ужасно соскучилась по тебе.
Я нервно сглотнул. Это было как-то странно после нашего расставания. Я ничего не понимал.
- Я думал, - не нашел ничего умнее я, - что тебе неприятно, когда я прикасаюсь к тебе.
- Тогда да, - ответила она, не разжимая объятий. - А теперь я простила тебя, Максим, и все хорошо.
Тогда я без слов обнял ее. Крепко. Наверное, слишком. Потому что Елена рассмеялась и произнесла:
- Задушишь же. Осторожней.
Я отпустил ее, и мы вместе отправились гулять по городу. Никакой определенной цели у нас не было. Мы просто бродили по улицам, как в ее визит к нам. Зашли на набережную, где было немного прохладней, хоть и не очень. Родной город Елены лежал несколько южнее моего, да и вообще на Бадене климат был существенно мягче. Тем более, что сейчас была середина лета, самое жаркое время. Но нас это ничуть не смущало. С набережной мы, уже на общественном транспорте, отправились в дендрарий, надеясь, что хоть там будет легче переносить жару.
В трамвае многие косились на молодого полковника, который отчего-то предпочел ехать в вагоне, а не на автомобиле. Но мы с Еленой были слишком заняты беседой, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.
В дендрарии, действительно, было прохладнее, зато по его мощеным аллейкам прогуливалось множество людей. В основном, это были влюбленные парочки, еще не дошедшие до уединения, или мамочки, а то и целые семьи с детьми. Мы гуляли, стараясь держаться подальше от них всех, но Елена начала уставать.
- Ничего, - сказала она мне, - все хорошо. Можно и еще погулять.
Но шагала она все медленней, да и на лице ее была написана усталость. Наконец, нам удалось найти пустую лавочку в тени, что было не так легко. Собственно, нам просто повезло. Семейство, занимавшее ее, поднялось и всем составом отправилось к выходу. Мы же с Еленой поспешили занять лавочку. Елена устало откинулась на деревянную спинку. И я отвесил себе мысленного пинка - нельзя же так изводить человека. Ведь ей вполне еще может быть больно ходить. Да она девушка, и даже в бытность свою фенрихом Шварцем не успела привыкнуть к марш-броскам на несколько километров. А я совсем загонял ее.
- Прости, Елена, - сказал я ей. - Совсем я тебя загонял.
- Ничего страшного, - улыбнулась она. - С тобой всегда приятно гулять. Даже по морозу.
- Никак не можешь простить мне, как я заморозил тебя? - рассмеялся я.
- Да, - прошипела Елена, нарочито страшным голосом.
Я не удержался и снова обнял ее.
- Ну задушишь же, Максим, - засмеялась Елена.
- Зато от больших чувств, - ответил я.
- Обнадеживает, - кивнула Елена, и мы снова рассмеялись.
Так легко и непринужденно я не чувствовал себя уже очень давно.
- Знаешь, Елена, - отчего-то вспомнилось мне, - а ведь ты счастливо избежала главного развлечения офицеров. Оно грозило тебе полным разоблачением.
- Это какое же? - весело спросила она.
- Посещение офицерского борделя, - ответил я. - Дело в том, что есть дурацкая традиция отправлять молодого офицера, только что прибывшего в полк и до того не имеющего опыта службы, в бордель, снимая для него вскладчину самую дорогую барышню.
- Я думаю, - улыбнулась Елена, - мы смогли бы найти с ней общий язык.
- С девушкой может быть, - с мрачной иронией заметил я, - а вот с офицерами, что собираются вокруг и комментируют происходящее вряд ли.
- Какая пошлость, - скривилась Елена.
- Верно, - не стал спорить с очевидным я, - пошлость. Но на войне быстро волей-неволей становишься пошляком. Это в салонах и на награждении мы становимся лощеными и великолепными офицерами, а вот чем ближе оказываемся к линии фронта, тем хуже становимся. В общем, юноша, вам очень повезло, что мы сразу оказались на линии Студенецкого, где до борделей было очень далеко.
- Не называй меня так, - бросила Елена. - Неприятно.
- Прости меня, пожалуйста. - Я положил ей руку на плечо.