- Прощевай, Матей, - услышал капитан. - Сейчас они меня достанут.
Он отчаянно хотел крикнуть что-нибудь в ответ, чтобы Гловацкий услышал его. Но было поздно. Личный канал летной пары забил стук очередей, зловещий треск обшивки самолета. А затем остался только белый шум.
Капитан Беднарж кое-как развернул машину, вываливаясь из боя. Тут ему на полуразбитой машине делать было уже нечего. Беднарж не был уверен даже в том, что сумеет нормально посадить его, куда уж там воевать.
Поезда решили не останавливать после вражеского налета. Ведь его последствия оказались не такими страшными, как казалось в первые минуты вражеской атаки. Хорошо поработал и наши зенитчики, и летчики пришли на помощь вовремя.
Я почти не видел воздушного боя. Наверное, наблюдать его во всех деталях могли только те же зенитчики со своих отрытых платформ. Правда, для неосторожных это наблюдение заканчивалось плачевно - от вражеских пуль не спасали никакие доспехи и мешки с песком. Мы воспринимали бой только на слух. Казалось, уже могли отличать шум моторов наших аэропланов от вражеских, как и сумасшедший стрекот пулеметных очередей, которыми обменивались летчики. Конечно, это был чистой воды самообман, зато я наловчился определять завывание моторов падающих самолетов. Этот жуткий вой сложно было спутать с каким-то другим звуком. Тем более, что за ним как правило следовал взрыв.
Как только налет закончился, я первым делом, поднявшись с пола, бросился едва ли не бегом к аппарату внутренней связи. С его помощью я мог поговорить с каждым вагоном, где имелся такой же. А они были установлены даже на орудийных платформах.
- Доложить обстановку! - рявкнул я, и на меня тут же градом посыпались доклады. Люди перебивали друг друга, не давали высказаться никому, а потому понять хоть что-то было невозможно. - Стоп! - крикнул я. - Стоп! Стоп! Стоп! - Я решил упорядочить этот хаос, когда офицеры немного спустили пар. - Докладывать, начиная с первого вагона. - Вспомнить, чьи роты сидят в каких вагонах, я не мог в тот момент вспомнить, хоть убей. Поэтому пришлось слушать всех. Более подробно расспросят уже Башинский с Фермором.
Вот тогда-то я и узнал, что потери наши не столь велики, как могло показаться. И у меня как-то сразу отлегло от сердца. Совсем не хотелось привезти на Серую гору жалкие остатки трех полков. Правда, вряд ли этот налет будет последним.
Генерал-майор Кулеша выскочил из своего самолета, словно молодой. Он и правда чувствовал себя молодым. Лет на двадцать. Не старше. Но стоило увидеть взгляд Штернберга, последовавшего за Литтенхаймом с Пангеи на Эрину, как груз прожитых лет снова навалился на плечи.
- Что это за мальчишество, господин генерал-майор? - ровным тоном поинтересовался тот.
- Нас слишком мало тут, - начал оправдываться Кулеша, - и каждый аэроплан на счету. Мы не знали, сколько будет альбионцев. Мы не могли допустить, чтобы они уничтожили наши поезда.
- Довольно, - отмел его слова Штернберг. - Вы давно уже не "зеленый" поручик, чтобы очертя голову бросаться в драку. Ваша задача координировать действия авиации. А как, скажите на милость, вы собирались делать это, пребывая в воздухе?
- С земли не много-то и узнаешь, - развел руками Кулеша. - По чужим докладам.
- А пижонство это к чему? - хлопнул по выкрашенному красным фюзеляжу генерал-майорского самолета Штернберг.
- Пусть боятся красного самолета, - заявил Кулеша, хищно улыбнувшись.
- Собьют тебя когда-нибудь, - бессильно опустил руки генерал-лейтенант. - И кто тогда будет у меня истребительной авиацией командовать?
- А вот пусть Литтенхайм сам и командует, - резко бросил ему Кулеша, который никак не мог забыть обиды, нанесенной ему генерал-фельдмаршалом на военном совете.
- Забудь уже, - устало произнес Штернберг. - Мальчишество тебе не поможет завоевать доверие фон Литтенхайма.
- Я - летчик, - стукнул себя кулаком в грудь Кулеша, - боевой офицер, а не штабник! Мое место в небе!
- Вот то-то и оно, что офицер, - снова вздохнул Штернберг, - и галунный погон в тебе ничего не изменил.
- Я и полковником себя неплохо чувствовал, - буркнул Кулеша, - и в генералы не рвался никогда.
- Но все равно, - подошел к нему генерал-лейтенант, - будь осторожней. Ты слишком хороший начальник истребительной авиации. - Он хлопнул Кулешу по плечу.
Штернберг ушел, а генерал-майор взмахом руки подозвал своего техника. Тот робел присутствия генерал-лейтенанта - и старался держаться на приличном расстоянии.
- Мне тут досталось малость, - сказал ему Кулеша. - Залатай аэроплан и погляди не получил ли он попаданий в район силовой установки. Меня обработали неплохо, когда я этого совсем не ждал, так что пули могли и двигатель зацепить.