Генерал-лейтенант прорычал сквозь зубы несколько ругательств подряд. И вовсе не из-за того, что его стрелок - нижний чин - обратился к нему на "ты". Генерал-лейтенант дернул рычаг вниз, рискуя капотировать, но подставляя врага под огонь из аппарели. И почти тут же заговорил пулемет стрелка. Двигатель подозрительно рявкнул. Пропеллер на мгновение замер, но выправился. Однако знак был уже не просто подозрительный. Это уже страшно.
Штернберг выровнял самолет, выжал последние силы из двигателя, ускоряя машину до предела. За спиной отчаянно и в голос матерился стрелок, поливая сидящего на хвосте альбионца, который никак не хотел подставляться под пули.
- И где же ты, Кулеша? - спросил генерал-лейтенант. - Обещал же прикрыть.
Генерал-майор Кулеша лежал на койке лазарета. Когда его прооперировали, сказать не мог, но, скорее всего, это было давно. Потому что боль возвращалась. Особенно сильно болела левая рука, а правая отчаянно чесалась под ворохом бинтов. Превозмогая боль, Кулеша хотел почесать ее левой, но та отзывалась только какими-то судорожными подергиваниями. Он ощущал пальцы, локоть, мог согнуть и разогнуть их, однако никаких других движений сделать не получалось. Кулеша никак не мог понять, как его умудрились связать настолько странным образом.
- Парень, - поймал правой за полу халата проходящего молодого врача генерал-майор, - как вы мне левую руку забинтовали?
Тот склонился над ним, откинул одеяло, хоть и без этого отлично понимал, что с его рукой.
- Простите, ваше превосходительство, - перешел он даже на казенно-уважительный тон, - но у вас левая рука ампутирована до половины плеча. Но перевязь достаточно тугая, крови на бинтах нет.
- Это значит полный абшид, - пробурчал себе под нос генерал-майор, - или в лучшем случае штабная работа.
- Но вы ведь живи, ваше превосходительство, - попытался утешить его молодой врач.
- Без неба мне жизни нету, - перебил его Кулеша. - Подай-ка мне вон тот костыль. И не спорить!
Он ловко выхватил из кобуры, висящей расстегнутой на поясе у врача, пистолет, ткнул стволом в бок, чтобы не думал возражать.
- Я - генерал, в конце концов, - прохрипел Кулеша, - извольте выполнять мой приказ.
Растерявшийся врач, словно автомат, подал генерал-майору костыль. Тот усилием воли сел на постели, при помощи того же доктора поднялся на ноги, пристроил под мышку костыль.
- Веди, - ткнул Кулеша пистолетом в спину врачу, - на взлетное поле.
- Вас, все равно, никто не допустит к полетам, - вяло пытался образумить генерала врач.
- Дурень, - обозвал его Кулеша, - я пока еще начальник истребительной авиации. Сам кого хочешь к полетам не допущу.
Так они медленным шагом добрались до летного поля. В лазарете никому не было дела до странной парочки - врача и израненного, похожего на мумию в своих бинтах, летчика. Слишком много дел было у всех, чтобы еще крутить головой и думать лишний раз, тут бы управиться с тем, что на голову валится. Причем часто в прямом смысле.
Госпиталь располагался, конечно же, в непосредственной близости от летного поля, чтобы раненый, не дай бог, не умер, пока его не донесут до койки. Однако пройти это расстояние, которое санитары с носилками миновали за считанные секунды, Кулеше оказалось совсем непросто. Он медленно хромал, скрипя зубами от боли. Боясь причинить боль, врач поддерживал его под остаток руки, забыв о пистолете и угрозе собственной жизни.
- Это безумие, ваше превосходительство, - продолжал он на ходу увещевать генерал-майора, - не сходите с ума.
- Я на земле скорее с ума сойду, - отвечал Кулеша, - или сдохну от ран. Думаешь, я не чую, как у меня ноги отнимаются. Скоро я ходить не смогу.
- Вот если бы вы, ваше превосходительство, не тревожили раны... - снова предпринял попытку образумить его врач, но генерал-майор только ткнул его пистолетом под ребра. Те отозвались тупой болью.
На летном поле они подошли к первому же легкому истребителю. Тот уже был готов к взлету. Техники отошли от него - и молодой летчик уже готовился забраться в кабину, когда странная парочка приблизилась к машине.
- Спасибо, доктор, - кивнул врачу Кулеша, и уже сам шагнул к пилоту. Молодой человек был так удивлен появлением командующего, которого уже среди живых мало кто числил, что замер, не донеся ноги в ботинке до крыла.
- Господин генерал-майор... - дернув рукой в неуверенном салюте, протянул пилот.
- Освободи машину, поручик, - махнул ему рукой с пистолетом Кулеша, - и помоги мне шлем надеть. И в машину забраться.