Сначала, порядком намучившись, поднимая довольно жалкий магический потенциал девчонки до приемлемого уровня, он обучил её нескольким простым зачарованиям. Нет, ему не нужны были последователи. Человечка-рабыня в ученицах - что за вздор! По его задумке невольница зачаровывала заранее приобретённые у ювелира дешёвые серебряные заготовки примитивными, но отбирающими много времени и внимания заклинаниями. Это позволило магу пустить на поток производство ширпотреба и спустить всю так не любимую им рутинную волшбу на хрупкие плечи девушки, а самому заняться более сложными и интересными проектами.
Повесив на спинку весьма кстати подвернувшегося на пути стула мантию, маг, подойдя к своей нежной и весьма соблазнительной собственности, молча опустил на её прекрасные плечи свои ухоженные руки и невольно залюбовался обнажённым телом желанной рабыни. Он, как и подавляющее большинство легов-рабовладельцев, считал, что в пределах дома, невольницы должны ходить исключительно нагими, услаждая взор господ красотой своих форм. Три года прошло с того момента, когда человечка переступила порог его обители, а он всё так же легко возбуждается при виде её наготы, как и в первые дни своего владения ею!
Закончив кропотливую работу, невольница отложила в сторону изготовленный амулет от дурного глаза и своим молодым упругим телом потёрлась о тело мага, который, словно сбросив лет сто своей жизни, почувствовал нарастающее возбуждение!
- Добрый вечер, Хозяин! - пролепетала она своим звонким высоким голоском, - ничтожная рабыня так за Вами скучала! Как прошла торговля?
- Очень хорошо, девочка, очень хорошо, - ответил маг, игриво покусывая невольницу за ушко, - а сколько ты за сегодня успела изготовить предметов?
Его желанная собственность открыла выдвижной ящик стола, и положила только что изготовленный артефакт к пяти таким же, уже лежащим внутри. Маг протянул руку, считывая магическую ауру предметов. Не то что бы он не доверял работе девушки, но продавая товар от своего имени, рисковал репутацией в случае какого-либо сбоя. Потому всегда проверял.
- Хорошая работа, - похвалил артефактник свою рабу, ласково гладя и тиская её упругое тело, - наказывать тебя пока не за что, а вот наградить... - и, плотоядно усмехнувшись, скомандовал: - Приступай!
Грациозно опустившись перед ним на колени, рабыня споро, привычными движениями распустила и отбросила в сторону традиционный пояс легов, приспустила его штаны и принялась язычком интенсивно, но нежно ласкать быстро восприявшее мужское достоинство своего Хозяина. Девчонка хорошо изучила пристрастия мага. То нежно облизывая головку и набрякший от возбуждения ствол, то заглатывая его целиком, до самого основания, быстро привела орудие повелителя в боевую готовность. Почувствовав, что от таких горячих оральных ласк он скоро может дойти до «точки невозвращения», маг отстранился, давая себе передышку от накатившейся волны сладострастия. Схватив рабыню за ошейник, он заставил её подняться, затем, развернув к себе спиной, вынудил прогнуться и опереться руками об стол. Просто шалея от открывшегося вида нежных половых губок невольницы, маг отпустил несколько звонких, возбуждающих шлепков по шикарной попке девушки, а затем довольно резко, сильным напором вошёл в её лоно своим «инструментом» любви, мгновенно погрузив его до самого основания. Естественно прекрасно обученная красотка была уже изрядно влажная и легко приняла в себя неистовый напор Хозяина.
- Ты бесподобна, моя маленькая рабынька, - похвалил маг, оглаживая её спинку, плечи и наконец, ухватив упругие грудки, увеличил темп соития. Со вчерашнего вечера он не имел её и ужасно соскучился по сексуальным утехам.
- Спасибо Хозяин, благодарю Хозяин! - чувственно взвыла невольница, бесстыдно подмахивая навстречу движениям обладателя. Она была страстна и горяча в сексе, а ещё магу повезло, что его собственность оказалась и очень «громкой». Её сладострастные крики и стоны неимоверно заводили его!
Насладившись яблочками грудей и заценив напрягшиеся от возбуждения соски, он поудобнее перехватил девушку за бёдра. Сожалея, что, спеша на ярмарку, не успел отыметь рабыню утром, он то почти вынимал своё достоинство, оставляя в трепетном влагалище лишь головку, и тут же всаживал на всю длину, вызывая протяжные стоны удовольствия у объекта своего вожделения.