- Вот уже лучше, - усмехнулся тренер. - А теперь быстро отвечай: кто ты?
- Я рабыня по кличке Ния и принадлежу дэру Аброгастесу из рода Криин, - жалко пропищала я, с трудом унимая дрожь.
Собственно, это и было написано на моём ошейнике, или вернее на надетом на меня ошейнике, ведь я не имела ничего своего, да и сама была вещью.
- Хорошая девочка, - уже гораздо мягче сказал тренер, - Расслабься, дыши глубже.
- Спасибо, господин, - меня похвалили, и я ответила стандартной фразой, - слушаюсь, господин.
Тим, наш младший тренер, в принципе был неплохим полукровкой, ничем особо извращённым с нами, рабынями, не занимался, да и плетью сильно злостно не «гулял». Так, больше для порядку.
- Ния, попробуй расслабиться и перестань плакать, - как-то даже непривычно нежно вымолвил Тим, пристально глядя на меня, - сегодня утром я беседовал с дэром Аброгастесом, сказал ему что ты самая красивая, пластичная и перспективная тиза нашего ротх, но ты сама прекрасно знаешь, какой «зуб» у него на тебя вырос.
- Спасибо, господин, - вдруг вспыхнувшая надежда быстро угасла. - Вы так добры ко мне, господин.
И тут снова прорвало мою внутреннюю, с таким трудом вновь отстроенную плотину и я залилась слезами и, нарушив позу, бессильно упала на холодный каменный пол камеры.
- Тим, я хочу жить! Тим! - уже не контролируемые разумом слова вырвались из моих уст.
Глядя на истерящую меня, тренер немного помолчал и неожиданно резко, приказным тоном произнёс: - Ползи ко мне, рабыня!
Приказ! Тело, привыкшее к беспрекословному подчинению приказам, снова прореагировало незамедлительно и в следующий момент я, на четвереньках, выползла из угла камеры и застыла перед прутьями решётки, очутившись в полукруге света, отбрасываемого светящимся шаром под потолком коридора. Просунув руку сквозь прутья, младший тренер стал нежно гладить мои темные как смоль волосы, пропуская их сквозь пальцы, успокаивая заплаканную дуру. Затем смахнул со щеки самую большую каплю и, поднеся палец ко рту, слизал мою слезинку. Потом нежным прикосновением кончиков пальцев он очертил контуры моей шеи, плеч, провёл по ключице, снова поднялся по шее и на несколько долгих мгновений задержался на линии моего подбородка. А я, безудержно всхлипывая и трясясь в холодном паническом ознобе, со щенячьим восторгом во взоре смотрела в его глаза! Впервые с тех пор, как я оказалась в этом ужасном мире, меня по-настоящему жалели! Не лапали и тискали, а жалели! Я была ему не безразлична! Я была ему нужна не только в виде красивого и согласного на всё тела, но и как... как! Так нежно ко мне ещё никто тут не прикасался! Леги предпочитали просто брать своих невольниц, не заботясь о романтичной и нежной прелюдии.
- Ния, поверь, я правда ничего не могу сделать, - нарушили очарование момента тихие словоизлияния моего тренера, - это приказ самого Наместника выставить нашу тизу на бой с гладиатором - чемпионом Императорских Игр.
Я встала на колени и вжалась всем телом в металлические прутья решётки, подставляя себя всю ласковым рукам парня. Он медленно и осторожно обрисовал изгибы моих губ, осторожно одним указательным пальцем провёл по курносому кончику носика, скользнул по линии бровей и снова уже всей пятернёй зарылся в волосы. Тихо стукнувшись о камень, витая плеть упала к ногам, а освободившаяся рука Тима сжала нежное девичье плечо.
Какие необычные, уже почти забытые ощущения! Даже несмотря на сильнейший стресс, измученная страшным ожиданием душа тянулась к сладкой неге, как цветок тянется к свету! Ласке даже кошки рады, а уж тем более запуганная, обездоленная рабыня. Уже обе руки тренера опустились мне на плечи, но, не задержавшись на них, скользнули к выпуклостям груди, нежно оглаживая их.
Сладкий вздох вырвался из моих уст. И несмотря на весь ужас своего положения - почувствовала, как огонёк сладострастия затеплился внизу живота. Не думала, что леги вообще способны быть нежными, во всяком случае с человечками. Для них мы низшая форма жизни недостойная тёплых чувств. А вот теперь стереотипы рушились на глазах, а Тим продолжал так не свойственные его расе нежные прикосновения, словно художник, создавая свой шедевр на благодатном холсте юного девичьего тела.