Глава 20. Созвучие сердец
С малых лет я обожаю зиму. Несмотря на суровый, порой жестокий, нрав, она проста и понятна. Ясноликая в морозный солнечный день и завьюженная в снежную бурю. Неизменно холодная и строгая. Открыто бескомпромиссная и беспощадная в своей естественности. Ни при каких обстоятельствах ты не ждёшь от нее тепла и участия, в то же время искренность и бескорыстность ее заботы обо всем живом не вызывает сомнений. Словно умудренный сединами учитель, что повидал на своем веку бесчисленное множество непутевых воспитанников, но так и не изменивший своему призванию, зима сопровождает нас на протяжении долгих шести месяцев. Испытывает, поддерживает, наказывает, но неизменно награждает своим уходом.
День зимнего Солнцестояния, что празднуется в начале зимы, — мой самый любимый праздник. Время семейных застолий, калейдоскопа угощений, весёлых песен и плясок. Долгожданных подарков и дружеских посиделок. Глухой хруст снежинок под подошвами сапог, игра ало-красных бликов отраженного танца страсти небесных светил в кристаллах снежного наста и по сей день вызывают в душе приятное сладостное томление.
Стоя у открытого окна покоев, я с тоской и напускной безмятежностью разглядывала празднично украшенный город.
Огромный чёрно-красный диск слившихся воедино небесных тел торжественно завис над заснеженными скатами крыш императорского дворца. Блеск рубиновых переливов метался по зеркальным витражам центрального купола и соседних башен, напоминая задорные игры уличной детворы. Город в общем радостном порыве вторил ему морем зажжённых бумажных фонариков. Ярко-красных. Золотых. Оранжевых. Многоцветный ковер тлеющих на ветру угольков застилал улицы города. Огненно-красными бусинами те рассыпались на кристально-белом девственно чистом снегу мостовых и бульваров как по кружевному подолу подвенечного платья весты. Переливы веселой музыки, традиционного хорового пения, заразительного детского смеха, людского гомона кружили в воздухе подобно заклинанию, поддерживая атмосферу всеобщего ликования и праздника.
Но ничего из этого не трогало застывшего сердца. Все слезы я выплакала. Все мысли передумала, а надежды похоронила. Даже самую отчаянную.
Невозможно удержать то, что тебе не принадлежит. Остаётся только отпустить и идти дальше.
День, которого я ждала и одновременно мечтала о том, чтобы он никогда не наступил, неизбежно настиг меня. Впереди последний шаг — церемония бракосочетания. Приготовления завершены. Невеста собрана. Дорога в ад вымощена. Осталось только пройти по ней…
Не смотря на ментальную усталость и общую подавленность, я бодрилась, как могла. Уныние не мой удел. У меня есть цель и, чтобы ее достичь, я пойду до конца.
За прошедший после отъезда Грэга месяц я не получила от него ни одной весточки. Мысленный диалог не замолкал в моей голове ни ночью, ни днем. Чувство, вспыхнувшее в сердце за столь короткий срок, поражало своей глубиной и внезапностью. Я не могла его ни постичь, ни забыть, ни вытравить. Оно сжигало меня изнутри своей невозможностью. Все эти дни я вела изнуряющий бой сама с собой. Назвать итог этой битвы с полной уверенностью было бы преждевременно. Одно было неизменным — долг мага-дуала и наследницы престола.
— Эрия, дорогая, пора! — приглушённый голос граса Сайлоса оборвал внутренний монолог.
Мысленно отсалютовав уходящему в небытие прошлому, я со смиренной улыбкой развернулась навстречу будущему и отцу, неуверенно застывшему у входа в покои с букетом белых калл.
— Ты бесподобна!
— Благодарю! Похоже Сара превзошла саму себя. — попыталась пошутить я, нервно разглаживая несуществующие складки на кружевном подоле подвенечного платья.
— С тобой у нее не было ни одного шанса на провал.
— Не преувеличивай! — довольно рассмеялась я.
— Я принес тебе цветы… Их любила Марджери… Подумал, что вам обеим в этот день было бы приятно…
— Спасибо, папа. — перебила я, осторожно забирая букет. — Они прекрасны!
Сайлос с облегчением выдохнул и аккуратно притянул меня к себе, будто боясь спугнуть птицу счастья неловким движением рук.
— Вот ещё кое-что! — добавил он отстраняясь. — Я принес твой кулон. Ленард несколько раз меня уверил в стопроцентной безопасности мероприятия, но ты уж прости старого параноика… Я его немного усовершенствовал. Прошу надень, мне будет спокойнее.
Я с благодарностью приняла подарок отца и застегнула уже знакомый кулон на шее. От соприкосновения с кожей камень слегка нагрелся, по телу растеклось приятное тепло.
Взявшись под руки, мы вышли из комнаты. Рассвет мне предстояло встретить уже в ином месте и статусе.
Храм Ирбиса, где проходила церемония бракосочетания, находился на главной площади города. Монументальный, величественный, стройный, казалось, что его остроконечные шпили пронзают небеса, а белокаменные стены, блестевшие в лучах заходящего солнца, были точно выписаны матовым светом. Городские строения, окружавшие площадь с четырех сторон окутывала легкая розоватая дымка, которая напоминала прозрачную трепещущую вуаль, наброшенную на голову новобрачной. Заградительная стена защитных заклинаний надежно оберегала нас от внешнего воздействия.
Множество неподвижных красных огней, напоминавших широко раскрытые глаза неведомого хищника, поднимались вдоль перил высокой ступенчатой лестницы, ведущей в храм. За ними виднелись другие, а там еще и еще. Края открытой площадки, в центре которой остановился наш экипаж, омывало шумное людское море. Жители столицы, взбудораженные жаждой зрелищ, заполнили все свободное пространство вокруг так, что мухе не пролететь. Напирали, накатывали волнами на удерживаемый императорской охраной заслон. Протяжные и короткие крики ежеминутно проносились в лиловых сумерках, то близкие, то далекие, едва уловимые, долетавшие со всех сторон как сквозь вату. В их переливах было что-то похожее на перекличку лесных обитателей в период брачного сезона. Один из них приближался, его рокочущий вопль нарастал с каждым мгновением, и вскоре показался большой черный экипаж. Меньше чем через минуту вороная четверка лошадей с оглушительным грохотом ворвалась на площадку и остановилась напротив нас. Дверца кареты распахнулась и на брусчатку твердой уверенной походкой вышел грас Тэмиан Крафт в сопровождении отца и брата императрицы кэра Дастиана Крафта.
Оба неизменно в черном. Одеты безукоризненно, подчеркнуто строго и богато, как требовал церемониал. Свадебный костюм Тэмиана отличало от отцовского лишь присутствие в гардеробе ярко-алых аксессуаров в виде шелкового пояса, сорочки, фигурного шитья по краям обшлага и стойки ворота камзола. Волосы были заплетены в сложную косу, а безымянный палец левой руки украшал перстень с крупным рубином. Мужчины выглядели довольными и собранными, чего я не могла сказать о себе. Отец ободряюще сжал мне руку и помог выбраться из кареты.
Едва моя нога коснулась брусчатки толпа взорвалась оглушительным криком, который не смогли приглушить даже стенки защитного купола. Я огляделась по сторонам, натянула самую радостную улыбку, какую смогла отыскать в своем скудном арсенале, и приветственно помахала в ответ. Народ радостно улюлюкал, выкрикивая мое имя и славил императора.
В этот момент над площадью раздался переливчатый звон главного колокола храма, оповещающий собравшихся о начале церемонии бракосочетания наследников.
На площадь опустилась благоговейная тишина. Я даже могла различить звук собственного учащенного сердцебиения, набатом звучавшего в ушах. Вокруг стало настолько тихо, что мне подумалось, что наверное его слышат все вокруг.
Тэмиан развернулся, сделал шаг навстречу ко мне и остановился. Холодный взгляд его антроцитовых глаз медленно с ленцой скользил по моей фигуре, лицу. Изучал, оценивал. Абсолютно пустой, невыразительный взгляд. Невозможно было определить, что за мысли рождаются в голове моего нареченного. Наконец маг посмотрел мне в глаза. Прямо и неподвижно. Легкая, едва уловимая, самодовольная улыбка обозначилась в уголке его губ. Но мне этого хватило, чтобы гневно вспыхнуть. Я почувствовала, как щеки и грудь покрываются румянцем, а по коже рук тонкой змейкой от запястья к локтю струится серебристая вязь. Источник самовольно проснулся. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Мне совсем не хотелось, чтобы мой нелепый дар проявил себя на глазах тысяч людей. Весьма непредсказуемая и опасная ситуация могла в результате сложиться.