Теперь Пуаро видел, что на другой стороне оврага, в обрамлении красно-золотых листьев, стоит молодой человек необычайной красоты. В наши дни молодых людей не характеризуют подобным образом – о них говорят, что они сексуальны или безумно привлекательны, хотя при этом у них могут быть морщинистые физиономии и жирные волосы. Если молодого человека называют красивым, то это произносят извиняющимся тоном, словно подмечая качество, которое давно стало достоянием прошлого. Сексуальным девушкам не нужен Орфей с его кифарой – им подавай поп-певца с хриплым голосом, алчными глазами и копной нечесаных волос.
Пуаро встал и двинулся по дорожке. Когда он оказался на другой стороне впадины, молодой человек вышел из-за деревьев ему навстречу. Молодость казалась наиболее характерной его чертой, однако теперь Пуаро видел, что он далеко не юнец. Ему было хорошо за тридцать – возможно, почти сорок. На его губах играла едва заметная улыбка, выражавшая не столько радушие, сколько узнавание стоящего перед ним. Он был высок, строен и темноглаз, его безупречные черты выглядели созданными античным скульптором, а черные волосы походили на блестящий шлем. У Пуаро мелькнула мысль, не репетирует ли молодой человек какую-то живую картину. «Если так, – подумал он, глядя на свои галоши, – то мне следует сходить к костюмерше за более подобающим случаю нарядом».
– Возможно, я нарушил частное владение, – заговорил Пуаро. – В таком случае приношу извинения. Я чужой в этих местах – приехал только вчера.
– Не думаю, что это можно назвать нарушением. – Голос был спокойным и вежливым, но полностью лишенным интереса, словно мысли его обладателя витали где-то далеко. – Место не совсем открыто для посещения, но люди ходят здесь вполне свободно. Старый полковник Вестон и его жена не возражают. Конечно, в случае нанесения ущерба они бы стали протестовать, но такое весьма маловероятно.
– Никаких признаков вандализма, – промолвил Пуаро, оглядываясь вокруг. – Нигде ни мусора, ни даже мусорной корзины. Место кажется абсолютно безлюдным – даже странно. Казалось бы, здесь райский уголок для влюбленных.
– Влюбленные сюда не ходят, – отозвался молодой человек. – По какой-то причине это место считается несчастливым.
– Полагаю, вы архитектор? Или я ошибаюсь?
– Меня зовут Майкл Гарфилд.
– Так я и думал! – воскликнул Пуаро. Он обвел рукой вокруг себя. – Вы создали это?
– Да, – ответил Майкл Гарфилд.
– Поразительно! – продолжал Пуаро. – Испытываешь необычное ощущение, когда такая красота возникает... ну, говоря откровенно, среди весьма унылого английского пейзажа. Должно быть, вы довольны своим творением.
– Разве кто-нибудь бывает полностью доволен?
– Очевидно, вы создали все это для покойной миссис Ллевеллин-Смит? А теперь место принадлежит полковнику и миссис Вестон?
– Да. Они приобрели его по дешевке. Миссис Ллевеллин-Смит завещала мне дом, но его нелегко содержать – уж очень он большой и нескладный.
– И вы продали его?
– Я продал дом.
– Но не «Погруженный сад»?
– И сад тоже. Он ведь практически вмонтирован в дом.
– Но почему? – допытывался Пуаро. – Это интересно. Вы не возражаете против моего любопытства?
– Ваши вопросы не совсем обычны, – заметил Майкл Гарфилд.
– Меня интересуют не столько факты, сколько причины. Почему «А» поступил так-то, а «Б» – так-то? Почему «В» ведет себя не так, как «А» и «Б»?
– Вам следовало бы побеседовать с ученым, – сказал Майкл. – Теперь говорят, что все дело в генах или хромосомах.
– Вы только что сказали, что не вполне удовлетворены, так как никто не бывает удовлетворен полностью. А ваша работодательница, патронесса, или как вы ее называете, – она была довольна вашей работой?
– Абсолютно, – ответил Гарфилд. – Об этом я позаботился. Впрочем, ее было нетрудно удовлетворить.
– Странно, – заметил Эркюль Пуаро. – Кажется, ей было лет шестьдесят пять. В таком возрасте люди редко бывают довольны.
– Я заверил ее, что осуществил все ее идеи и указания.
– И это в самом деле так?
– Вы спрашиваете серьезно?
– По правде говоря, нет, – признался Пуаро.
– Чтобы добиться успеха в жизни, – продолжал Майкл Гарфилд, – нужно упорно следовать намеченной карьере, удовлетворять свои художественные склонности, но в то же время быть хорошим торговцем. Нужно уметь продавать свой товар, иначе приходится осуществлять чужие идеи таким образом, который не согласуется с вашими собственными. Я стараюсь воплощать свои идеи и продавать их клиентам в качестве непосредственного осуществления их планов и проектов. Этому не так трудно научиться – не сложнее, чем продавать детям коричневые яйца вместо белых. Нужно только убедить их, что они самые лучшие – что курицы предпочитают именно их. Вам ни за что их не продать, если вы будете говорить: «Какая разница – белые или коричневые? Яйца есть яйца – важно только, свежей они кладки или нет».