– Ну, я едва ли могу многое сообщить о нем. Это произошло уже давно. Его убили ночью возле «Зеленого лебедя». Никто не был арестован. Думаю, у полиции имелись подозрения, но им не хватало улик.
– Мотив был сугубо эмоциональный? – спросил Пуаро.
– Я бы сказал, да. Ревность. У него была связь с женой владельца пивной «Зеленый лебедь» в Вудли-Коммон – обычной забегаловки. Потом он вроде бы начал волочиться за другой молодой женщиной, а может, и не за одной. Феррье был порядочным бабником – из-за этого у него уже случались неприятности.
– Он удовлетворял вас как служащий?
– У меня не было особых оснований для недовольства. Феррье хорошо обходился с клиентами, работал достаточно усердно, но ему следовало бы проявлять больше внимания к своей репутации и не путаться с женщинами, стоящими, выражаясь старомодно, ниже его по положению. В результате в «Зеленом лебеде» произошла ссора, и Лесли Феррье зарезали по дороге домой.
– Как вы думаете, это дело рук хозяйки пивной или какой-то из его других женщин?
– Право, не могу сказать с уверенностью. По-моему, полиция считала мотивом ревность, но... – Он пожал плечами.
– Но вы в этом не убеждены?
– Такое вполне возможно, – промолвил мистер Фуллертон. – «Не встретишь фурии страшней ревнивой бабы». Это часто цитируют в суде, и иногда не без оснований.
– Но мне кажется, вы не вполне уверены, что это относится к данному случаю.
– Ну, скажем, я бы предпочел большее количество улик. Как, впрочем, и полиция. Те, которые имелись в наличии, прокурор счел недостаточными.
– Значит, мотив мог быть совсем иным?
– О да. Можно было выдвинуть на обсуждение несколько теорий. Молодой Феррье не обладал твердыми нравственными устоями. Он был недурно воспитан, его мать – вдова – очень приятная женщина. А вот отец был личностью куда менее удовлетворительной. Он несколько раз попадал в серьезные переделки, так что жене с ним крупно не повезло. Наш молодой человек некоторым образом пошел в отца. Один или два раза он связывался с весьма сомнительной компанией. Я предупреждал его, что эта публика занимается противозаконными сделками. Откровенно говоря, я не стал бы держать у себя Феррье, если бы не его мать. Конечно, он был молодым и способным парнем, и я надеялся, что мои предупреждения подействуют. Но за последние десять лет преступность среди молодежи резко возросла.
– Думаете, с ним мог разделаться кто-то из его сомнительных друзей?
– Это вполне возможно. Связываясь с подобными людьми, вы всегда подвергаете себя опасности. Малейшее подозрение, что вы собираетесь на них донести, – и нож между лопатками вам обеспечен.
– Никто не видел, как это произошло?
– Никто. Это вполне естественно. Тот, кто проделывает такую работу, должен принимать все меры предосторожности – алиби в нужное время и в нужном месте и так далее.
– Все же кто-то случайно мог это видеть. Например, ребенок.
– Ночью? В окрестностях «Зеленого лебедя»? Это едва ли вероятное предположение, мосье Пуаро.
– Девочка, – настаивал Пуаро, – которая могла это запомнить. Допустим, она возвращалась домой от подруги, живущей неподалеку, и что-то заметила из-за изгороди.
– Право, мосье Пуаро, у вас слишком живое воображение. То, что вы говорите, представляется мне абсолютно невозможным.
– А мне нет, – возразил Пуаро. – Дети многое замечают и часто оказываются в самых неожиданных местах.
– Но, приходя домой, они рассказывают о том, что видели.
– Не обязательно. Они могут не быть уверенными, что именно они видели. Особенно если это их напугало. Дети не всегда рассказывают дома о несчастных случаях на улице или инцидентах, связанных с насилием, свидетелями которых им довелось быть. Они умеют хранить секреты. Иногда им нравится ощущение, что они владеют тайной.
– Но матерям-то они все рассказывают, – запротестовал мистер Фуллертон.
– Я в этом не уверен, – покачал головой Пуаро. – Знаю по опыту, что дети утаивают от матерей очень многие вещи.
– Могу я узнать, почему вас так интересует дело Лесли Феррье? Насильственная смерть молодого человека, увы, не редкость в наши дни.
– Я ничего о нем не знаю, но хочу знать, потому что его насильственная смерть произошла не так уж давно. Это может быть важным для меня.
– Не могу понять, мосье Пуаро, – резко произнес мистер Фуллертон, – что привело вас ко мне и что именно вас интересует. Не можете же вы подозревать связь между гибелью Джойс Рейнольдс и убийством молодого человека, косвенно замешанного в преступной деятельности, происшедшим годы тому назад.