– Если вы решили, что я репортер, то вы ошиблись.
– Так кто же вы? – Она огляделась вокруг. – Где папа и мама?
– Ваш отец показывает полиции комнату покойной, а мать ушла к себе. Она очень подавлена.
Девушка, по-видимому, приняла какое-то решение.
– Подите-ка сюда, – сказала она и, отворив дверь, прошла вперед.
Я последовал за ней и оказался в маленькой опрятной кухне.
Я собирался закрыть за собой дверь, но почувствовал неожиданное сопротивление. В тот же миг в комнату неслышно проскользнул Пуаро, который и затворил дверь.
– Мадемуазель Барнард? – спросил он с легким поклоном.
– Это мосье Эркюль Пуаро, – сказал я.
Меган бросила на моего друга быстрый взгляд, показывавший, что это имя ей известно.
– Я о вас слышала, – сказала она. – Вы модный сыщик-любитель, не так ли?
– Не очень лестное определение, но, в общем, верное.
Девушка присела на край кухонного стола и пошарила в сумочке. Найдя сигареты и закурив, она сказала:
– Не пойму все-таки, какое дело мосье Пуаро до нашего тихого, ничем не замечательного преступления.
– Мадемуазель, – ответил Пуаро, – вероятно, можно было бы написать целые книги о том, чего не понимаете вы или чего не понимаю я. Но это не имеет никакого практического значения. А то, что действительно имеет значение, будет не так просто найти.
– Что именно?
– Смерть, мадемуазель, к сожалению, создает предвзятые мнения в пользу умерших. Я слышал, что вы только что сказали моему другу Гастингсу: «Милая, умная девушка, которая не водилась с мужчинами». Вы сказали это в насмешку над газетными сообщениями, но, в конце концов, это справедливо: когда умирает молодая девушка, о ней говорят только хорошее. Она была умна. Она была всем довольна. У нее был чудесный характер. У нее не было никаких забот. Она не заводила подозрительных знакомств. Когда говорят о мертвых, все удивительно просто и ясно. А вы знаете, чего бы я хотел сейчас? Я хотел бы встретить человека, который был бы хорошо знаком с Элизабет Барнард, но не знал, что она умерла. Тогда я, может быть, услышал бы то, что мне нужно: правду.
Меган молча курила и разглядывала моего друга. Когда она наконец заговорила, ее слова заставили меня подскочить на стуле.
– Бетти, – сказала она, – была неисправимой дурой.
Глава 11
МЕГАН БАРНАРД
Как я уже сказал, слова Меган Барнард, а главное, решительный, деловой тон, каким они были произнесены, заставили меня подскочить.
Однако Пуаро с серьезным видом наклонил голову.
– À la bonne heure[20], – промолвил он. – Вы умны, мадемуазель.
– Я очень любила Бетти, – тем же бесстрастным тоном продолжала Меган, – но любовь не настолько ослепляла меня, чтобы я не замечала, какой она была глупышкой... Я иногда даже говорила ей это. Так уж водится между сестрами.
– Считалась она с вашими советами?
– Вероятно, нет! – без самообольщения ответила Меган.
– Не скажете ли вы нам точнее, что вы имеете в виду, мадемуазель?
Девушка колебалась.
– Я помогу вам, – с легкой улыбкой продолжал Пуаро. – Я слышал, как вы сказали моему другу Гастингсу, что ваша сестра была милой, умной девушкой и не водилась с мужчинами. Не было ли это... un peu[21]... противоположно действительности?
– Моя сестра была неплохой девушкой, – медленно возразила Меган. – Мне хотелось бы, чтобы вы поняли меня правильно. Она не сбивалась с пути и была не из тех, с кем можно позабавиться в выходной день. Ничего подобного! Но она любила, когда ее приглашали на танцы, любила дешевый флирт, комплименты и все такое.
– Она была хорошенькая?
На этот вопрос, заданный при мне уже в третий раз, наконец последовал толковый ответ.
Меган соскочила со стола, подошла к своему чемоданчику, открыла его и, достав оттуда карточку, протянула ее Пуаро.
В кожаной рамке был поясной портрет светловолосой улыбающейся девушки. Ей, очевидно, недавно сделали перманент, и волосы поднялись над головой множеством пушистых кудряшек. Улыбка была игривая и искусственная. Лицо никак нельзя было назвать красивым, но при всей его вульгарности оно было по-своему миловидно.
– Вы совсем не похожи на сестру, мадемуазель, – заметил Пуаро, возвращая карточку.
– О, я у нас в семье дурнушка! – ответила Меган, махнув рукой, точно этот вопрос не имел для нее никакого значения.
– Скажите, почему вы находите, что ваша сестра вела себя глупо? Может, вы имеете в виду ее отношения с Дональдом Фрейзером?