– У меня был очень интересный день, – начала Каролина, как только я опустился в кресло и протянул ноги к камину.
– Вот как? Мисс Ганнетт заглянула попить чайку?
Мисс Ганнетт – одна из наших главных разносчиц сплетен.
– Попробуй еще, – с невероятным самодовольством предложила Каролина.
Я попробовал еще и еще, перебирая одного за другим всех, кого Каролина числила в своей разведке, но каждую мою догадку сестра с торжествующим видом отметала в сторону, отрицательно покачивая головой. В конце концов, она по собственному почину открыла тайну.
– Заглянул мосье Пуаро! Ну, что ты об этом думаешь?
Подумал я о многом, но Каролине, разумеется, ничего не сказал.
– Зачем он приходил?
– Повидаться со мной, конечно. Он сказал, что, будучи так близко знаком с моим братом, он взял на себя смелость познакомиться с его очаровательной сестрой... с твоей очаровательной сестрой... Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.
– О чем же он говорил? – спросил я.
– Он рассказывал мне о себе и о раскрытых им преступлениях. Ты знаешь этого князя Павла Мавританского, того, который женился на танцовщице?
– И что?
– Я недавно читала о ней очень интригующую статью в «Светском калейдоскопе». Там намекалось, что на самом деле эта танцовщица – русская великая княжна, дочь царя, которой удалось спастись от большевиков. Так вот, мосье Пуаро открыл тайну загадочного убийства, к которому их припутали. Князь Павел был исполнен благодарности.
– А булавку с изумрудом величиной с голубиное яйцо он ему подарил? – спросил я с издевкой.
– Об этом он ничего не говорил, а что?
– Ничего. Просто мне казалось, что так принято. Так, во всяком случае, бывает в детективных романах; у суперсыщика вся комната непременно усыпана рубинами, жемчужинами и изумрудами, полученными от благодарных клиентов королевской крови.
– Во всяком случае, очень интересно было услышать рассказ из уст непосредственного участника событий, – самодовольно заметила моя сестра.
Я не мог не восхититься проницательностью мосье Пуаро, который безошибочно выбрал из своей практики случай наиболее интересный для старой девы, живущей в деревне.
– А сообщил он тебе, действительно ли эта танцовщица – великая княжна? – осведомился я.
– Он не имел права, – внушительно ответила Каролина.
Я подумал, насколько Пуаро погрешил против истины, беседуя с моей сестрой, и решил, что на словах он, скорее всего, был абсолютно правдив, в основном ограничиваясь красноречивыми пожатиями плеч и движением бровей.
– И теперь, – заметил я, – он тебя купил на корню?
– Не будь вульгарен, Джеймс! Где ты набрался подобных выражений?
Каролина сдвинула очки на лоб и смерила меня взглядом.
– Скорее всего, от единственного звена, соединяющего меня с миром, – от моих пациентов. К сожалению, среди них нет особ королевской крови и загадочных русских эмигрантов.
– Ты стал очень раздражителен, Джеймс. Печень, верно, не в порядке. Прими-ка вечером пилюли.
Увидав меня в домашней обстановке, вы нипочем не догадались бы, что я – врач. Назначением всех лекарств – и себе и мне – занимается Каролина.
– К черту печень, – сказал я с досадой. – А об убийстве вы, что ж, не говорили совсем?
– Ну, разумеется, говорили, Джеймс. О чем еще у нас сейчас можно говорить? Мне удалось кое-что растолковать мосье Пуаро, и он был очень признателен. Сказал, что я – прирожденный детектив и у меня поразительная интуиция по части психических особенностей человеческой натуры. – Каролина была в эту минуту до удивления похожа на кошку, всласть налакавшуюся сливок. Казалось, она вот-вот замурлычет. – Он очень много говорил о серых клеточках мозга и о том, как они работают. У него самого, сказал он, они в превосходном состоянии.
– Ну, еще бы, – ядовито заметил я. – Излишней скромностью он, безусловно, не страдает.
– Не люблю, когда ты говоришь пошлости, Джеймс. Мосье Пуаро считает так: нужно как можно скорее разыскать Ральфа и убедить его, что он должен пойти и дать показания. Он говорит, что его исчезновение может произвести очень неблагоприятное впечатление на судебном расследовании.
– А ты ему что на это сказала?
– Признала, что он прав, – важно ответила Каролина. – И со своей стороны сообщила ему, какие здесь уже пошли толки.
– Каролина, – спросил я резко, – ты рассказала мосье Пуаро о том, что ты тогда подслушала в лесу?
– Конечно рассказала, – невозмутимо объявила она.
Я вскочил и зашагал из угла в угол.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что ты творишь? – воскликнул я. – Ты затягиваешь петлю на шее у Ральфа Пейтона, это же ясно как белый день!