— Они не светятся в оптике, — ответил Джулиус. — Это гамма-излучение. Такая перемена интенсивности может быть языком?
Вальтер молчал. Потом сказал:
— Свет и цвет — язык подводных организмов. Но я не знаю, о чём говорят Соседи. Они слишком другие. Если они общаются, то людям это может быть в принципе непонятно.
— Я бы не удивился, — ответил Франц. — Но давай предположим, что они реагируют на то, что внезапно оказалось в поле их… восприятия, если угодно.
— Я только хочу заметить, — вмешался Ганзориг, — что Соседи не радиоактивны. Они не испускают ни гамма-лучей, ни рентгеновского излучения.
— Может, на Земле какой-то другой вид? — предположил Вальтер. На это Ганзориг счёл нужным промолчать. — Я не могу ответить вам сходу. Посмотрю в каюте, если вы выложите в сеть.
Когда он ушёл, Франц обратился к адмиралу.
— Вы говорили, что Соседи нередко преследовали самолёты, особенно военные. Часто бывали крушения или поломки?
— Когда Соседи приближаются к самолётам, они влияют на приборы, — ответил Ганзориг. — Но они никогда не проявляли явной агрессии. Не нападали специально, не таранили, не стреляли… в общем, ничего похожего. Скорее, они любопытны.
— Или голодны, — сказал Джулиус. — Может, они ищут энергию, которая кажется им питательной или приятной? К беспилотникам они пристают?
Ганзориг медленно покачал головой, внезапно ощутив бегущий по спине неприятный холодок.
— Значит, Соседи интересуются не техникой, — сказал Франц. — Они интересуются людьми.
— Достоверных свидетельств интереса Соседей к людям нет, — заметил Ганзориг. — Истерические личности, которых якобы похищали зелёные человечки, и сами эти человечки не имеют к Соседям никакого отношения.
— Допустим, люди как таковые их действительно не интересуют, — сказал Франц. — А что если им интересны люди в механизмах? Или механизмы, которые управляются людьми? Скажите, адмирал, Соседи выходят в космос?
— Дальше Луны их никогда не видели. На Марсе их нет. И они всегда возвращаются на Землю.
— А к спутникам они подлетают? Или к космическим станциям?
Ганзориг кивнул.
— Пожалуй, вы правы — голые механизмы им не слишком интересны. Я подумаю об этом, с вашего позволения.
— Только недолго, адмирал, — сказал Джулиус. — «Эрлик» может появиться на горизонте в любой момент, и тогда у нас останется мало времени на подготовку.
— Могу я задать тебе вопрос? — спросила Саар.
Несколько долгих секунд Кан не отвечал. Он лежал, глядя в тёмный потолок, по которому шла голубовато-серая полоса от прожектора «Грифона». Он никогда не засыпал у неё в каюте и уходил рано утром, оставляя её одну.
— Попробуй, — наконец, ответил он.
— Откуда ты знаешь Вальтера?
— Я украл его у бандитов.
— Это какая-то авантюрная история? — заинтересовалась Саар. — Расскажи.
— Ничего авантюрного. Легион должен был забрать его от Источника, но опоздал — Вальтера уже выкрали. Думаю, ради выкупа. Глава общины Источника попросил меня его освободить. Потом… — он на мгновение замолчал, — потом я отвёз его к моему отцу. Он военный и знал, что Легион от него хочет. Ну и от меня заодно. А почему ты спрашиваешь?
— Он ухлёстывает за глупой девчонкой. Мне это не нравится.
— Тома не глупая.
Саар усмехнулась:
— Была бы умная — не поощряла бы такого остолопа.
— Она не поощряет. Просто Тома не знает себя. Она живёт чужой жизнью. Надеюсь, это не ты её такой сделала?
В его словах Саар послышалось осуждение.
— Нет, Кан, не я. Поверь, мне тоже не нравится её пассивность. Я взяла её в ученицы, когда ей было пятнадцать. Вряд ли ты можешь себе вообразить, что такое интернат для незрячих детей в тех местах, откуда она родом. Меня не удивляет, что она такая запуганная. Но я не сумела её изменить. Правда, теперь у неё появилась идея. Она мне все уши прожужжала этим Источником. Говорит, если вернёмся, чтобы я её туда отвела.
— Интересно, — сказал Кан. — Она ведь должна знать, вернёмся мы или нет.
— По-моему, ты плохо представляешь, как действует её дар, — Саар привстала на локте и заглянула ему в глаза. Он продолжал смотреть вверх. — Обычно она видит несколько вариантов развития событий и вероятность, с которой каждое из них произойдёт.
— Значит, она видела такие исходы: мы погибнем, мы вернёмся, и мы останемся здесь. — отстранённо проговорил Кан.
— Только не это, — Саар покачала головой. — Уж лучше погибнуть.
— Ты тоже так считаешь? — Он впервые посмотрел на неё. Саар вздрогнула.
— Нет, нет конечно! Лучше, если мы вернёмся живыми и здоровыми. Кан, зачем ты так говоришь?
Он отвернулся. Она провела пальцами по его плечу.
— Почему ты так сказал?
— Потому что мне незачем возвращаться.
— А твои родные? Они тебя не ждут?
— У меня очень большая семья. К тому же, это не они меня воспитывали.
— Тогда понятно, — сказала Саар.
— Что понятно?
— Понятно, почему ты ни к кому ничего не чувствуешь.
В ту же секунду она поняла, что говорить эти слова было нельзя. Атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Но Саар не успела ни сказать, ни даже мысленно сформулировать свои извинения. Через секунду её спина и затылок ударились о стену рядом с кроватью, а его рука пережала трахею так, что она не могла вздохнуть. От шеи в голову распространилась отупляющая боль. Мысли метались в панике. Она видела перед собой расплывающийся силуэт, который исчез во тьме, когда она потеряла сознание.
Через десяток секунд Саар очнулась, лёжа на кровати и с шумом втягивая в себя воздух. Она даже не успела толком испугаться, так внезапна и стремительна была его атака. Но сейчас, тяжело дыша и пытаясь наполнить лёгкие, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы ужаса.
В каюте был кто-то ещё, какое-то неизвестное существо — высокое, длинноногое, оно взад-вперёд расхаживало по тесному помещению. В темноте она не могла его разглядеть, а когда оно выходило на освещённый прожектором участок, виднелся только чёрный силуэт. Саар зажмурилась, словно ей было четыре года, и она опять напридумывала себе чудовищ из ветвей ночного дерева.
Когда она вновь открыла глаза, никакого существа не было. На кровати сидел Кан, пристально всматриваясь ей в лицо. Увидев, что она очнулась, он сжал её руки. У Саар не было воли сопротивляться.
— Пожалуйста, — произнёс он, и по его интонациям ей стало ясно, что нападать он не собирается. — Пожалуйста, не делай так больше. Я тебя прошу. Я ненавижу себя в такие минуты. Просто не делай. Не давайте мне повода, ладно?
Саар не понимала, о чём он говорит, но была готова согласиться с чем угодно. Она не могла ответить — слишком болело горло, — и только слабо кивнула. В ту же секунду она почувствовала движение магии, и боль исчезла. Кан вернулся в постель и начал целовать её, будто извиняясь. Саар сделала вид, что всё в порядке, и она его прощает. Но когда он покинул каюту, она не заснула, приводя в порядок свои чувства и размышляя, что же случилось, и как сделать так, чтобы он больше не застал её врасплох.
Сигнал коммуникатора не смолкал, и Балгур мягко разбудил Джулиуса. Близнец включил звук.
— Слушаю.
— У нас опять ЧП, — сказала Ева.
— Матросы — это к капитану…
— Нет, Джулиус, это не матросы. Но даже если они — сколько ещё вы двое будете игнорировать очевидное?
— Мы не…
— Кан напал на Саар. Он чуть её не задушил. Я не успела ничего сделать, меня саму разбудила тревога, и он почти сразу её отпустил. Но это было самое настоящее нападение!
— Ева, сейчас ночь.
— Вот именно.
— Может, у них — ну не знаю — вкусы такие.
— Душить?!
— Ты удивишься.
— Нет, Джулиус, вкусы тут не при чём. Я смотрю данные — вот они, прямо передо мной. Тебе прислать? Они не занимались сексом. Они просто разговаривали. А через секунду она уже задыхалась!
Джулиус молчал. Потом сказал:
— Ладно. И чего ты хочешь? Что предлагаешь?
— Ты знаешь, что я предлагаю. Мы можем прекратить все эти эксцессы. Больше никаких драк и агрессии…
— А, так ты решила, что на него влияет среда?