— Да, — произнёс адмирал. — Это огромное искушение. Но вы знаете, что потом происходит с людьми?
— В общих чертах. Вода действительно целебная, она лечит и продлевает жизнь, но каким-то образом влияет на поведение. Людьми овладевают желания. Разные. И они начинают их удовлетворять, ни с чем не считаясь.
— Но почему они так меняются? Они же становятся совсем другими!
— Это только кажется. На самом деле они просто позволяют себе хотеть всё, что раньше запрещали. Они остаются собой. Только другими собой. Знаете, как обратная сторона Луны, которая никогда не видна.
— А жрецы об этом знают?
— Настоятель знает. Возможно, старшие жрецы. Вальтер — нет.
Ганзориг ничего не ответил.
— Адмирал, обратная сторона Луны не обязательно тёмная, — сказал Кан. — Некоторые люди могут хотеть чего-то… — он пожал плечами, — хорошего. Того, что общество считает хорошим. Хотя большинство просто растормаживается, отключает префронтальную кору и пускается во все тяжкие.
— Откуда вам это известно?
— Я знаком с Настоятелем — не лично, но пару раз мы общались. Он сказал, что надеется никогда не увидеть меня у Источника, хотя я туда и не собирался.
Адмирал молчал, и Кан продолжил:
— Вы не первый, кто спрашивает у меня о Вальтере. Не первый, кого он расстраивает. Если он вас действительно огорчает… возможно, братья не сочтут его присутствие на «Грифоне» столь уж необходимым?
Он сказал это на всякий случай, уверенный, что адмирал не примет его предложения, однако не мог отказать в себе в небольшом удовольствии от намёка.
— Я бы не стал сомневаться в выборе близнецами экипажа, — ровно ответил Ганзориг. — Им нужны мы все.
— Мы им действительно нужны, — согласился Кан. — Вы хотите спросить меня о чём-нибудь ещё?
Ганзориг отрицательно покачал головой.
— Что ж, тогда пойду учить уроки, — он улыбнулся и показал ему планшет. — Вы не представляете, какую штуку они придумали. Вряд ли сумею во всём этом быстро разобраться.
Возвращаясь в каюту, на лестнице он столкнулся с Томой. Услышав шаги, она замерла у подножия, неуверенно держась за поручень.
— Привет, — негромко сказал он и начал спускаться. Она отошла с его пути, прижавшись спиной к стене узкого коридора.
Кан остановился напротив, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего, будто это была не девушка, а фонарный столб. Удивительно, как можно было так существовать и не существовать одновременно. Он шагнул вперёд, встав почти вплотную к ней. Тома выглядела неважно, и её запах, который обычные люди не чуяли, тоже изменился. Она всегда казалась несчастной и запуганной жертвой, но Кан давно научился подавлять возникающие у него при виде таких людей инстинкты. Подобные женщины — настолько лёгкая добыча, что никакого интереса не представляли. Он склонился к её уху и тихо проговорил:
— Ты ни о чём не хочешь меня попросить?
Она задержала дыхание, чтобы спустя несколько секунд прошептать своё «нет».
— А ты видела эту встречу в своих трансах? Ведь это важная точка, Тома. Многое зависит от того, как ты мне ответишь. — Теперь он говорил ещё тише, касаясь губами её волос. — Ответишь так, и события пойдут по одному пути. Ответишь иначе, и они пойдут по другому. Всё зависит от тебя. Прими решение. Ты ведь видела все варианты будущего. И уже выбрала свой. Неважно, что ты наговорила близнецам. Я знаю, куда ты нас ведёшь. И мне интересно сыграть с тобой в твою игру.
Она упёрлась ладонью ему в рёбра, пытаясь оттолкнуть. Кан только улыбнулся.
— А я знаю, куда хочешь ты, — прошептала она с неожиданной яростью. — Отойди от меня прочь!
Он почувствовал, как она собирает силу для заклинания, и с трудом сдержался, чтобы не вонзить лезвия ей в живот. Это было сильнее любого сексуального желания, но до сих пор ему удавалось себя контролировать, и теперь он отстранился от девушки. Тома вывернулась, взбежала по лестнице и быстро скрылась в коридоре.
Ева Селим знала, что однажды это случится, и двойной сигнал тревоги, раздавшийся в её каюте поздно вечером, не стал для неё неожиданностью. У Саар снова возникли неприятности. Но на этот раз они были и у Кана.
Дверь в каюту Саар открывалась лишь наполовину, но Еве этого хватило, чтобы протиснуться внутрь. В одной из своих личин — юной девушки андрогинного вида, — Саар лежала на кровати без сознания; обе её ноги и постель были в крови, вдоль правого бедра шла глубокая длинная рана. Прежде, чем потерять сознание, колдунья успела частично остановить кровь, но сейчас она текла вновь. За полуоткрытой дверью Ева увидела Кана. Тот тоже потерял сознание, однако на его теле не было никаких следов травм. Ева не любила ругаться, но сейчас ей было трудно удержаться от крепких фраз. Сперва она обработала рану Саар, а потом вызвала Вайдица, чтобы переправить их в медицинский отсек.
Теперь ей предстояло сообщить об этом близнецам. Чем дольше она их знала, тем больше убеждалась, что их манера поведения — не более чем роль, которую они выбрали для удобства общения. Знай Ева теорию Саар о том, что тело отражает душу, она бы с ней согласилась, хотя, в отличие от Саар, отнеслась бы к ней только как к метафоре.
Закончив с делами, она связалась с Микой, но её надежды не оправдались — братья уже покинули аппаратную и уехали к себе в каюту. Говорить по общей связи Еве не хотелось, поэтому пришлось спускаться вниз, хотя она не любила находиться на их территории.
Близнецы сидели на кровати и выглядели не слишком довольными её визитом.
— У меня две новости: одна плохая, другая интересная, — сказала Ева, останавливаясь посреди чёрно-белой каюты. В комнатах братьев никогда не было ничего похожего на стулья. — Сначала плохая. Оборотень снова напал на Саар. На этот раз всё куда серьёзнее — они оба в медотсеке. У Саар глубокая рана и большая потеря крови. К нашему всеобщему счастью, бедренная артерия не задета, иначе мы с немалой вероятностью могли бы её потерять. Пару дней я за ней понаблюдаю, а потом она сможет вернуться…
— Что с Каном? — прервал её Джулиус.
— Без Саар…
— Без Саар всё было бы плохо, но не критично, а без Кана у нас нет ни единого шанса, — отрезал близнец. Ева обозлилась:
— То есть тебе неважно, что её жизнь под постоянной угрозой, и она может погибнуть, потому что связалась с сумасшедшим оборотнем?
— Прибереги свою женскую солидарность для другого раза! — рявкнул Джулиус. — И отвечай, чёрт подери, на вопрос!
Она уставилась на него в изумлении, но потом взяла себя в руки.
— Кан… сейчас он находится в странном состоянии. Судя по всему, Саар ударила его заклинанием, и пока она не очнётся, мы не узнаем, каким. Теоретически это должно быть что-то очень простое, но он не приходил в себя слишком долго, и его общее состояние менялось не в лучшую сторону. Я проверила и выяснила… надеюсь, вы помните, что вытворяет наш мозг с момента входа в аномалию? Так вот, сейчас этим процессом у него охвачены не только зрительные участки, но и все остальные. Он похож на разгоняющийся процессор, хотя нейроны просто физически не могут ускорять своё взаимодействие до такой степени. И всё же это происходит. Скорость их работы растёт. Для организма это плохо. На свой метаболизм мозгу нужно много энергии, а при такой невероятной скорости он забирает себе ресурсы ускоренными темпами. Мы можем поддерживать его состояние только до определённого предела. В конце концов, если это не прекратится, органы начнут отказывать.
Близнецы молчали. Увидев, что они начали внутренний диалог, Ева почувствовала себя не в своей тарелке: она осталась наедине с фамилиаром. Он был где-то здесь — возможно, прятался под кроватью или в ванной комнате; ей представилось, что неподалёку находится шприц с наркотиком, с которого невозможно слезть, и сейчас этот шприц никто не контролирует. Он мог внезапно появиться из воздуха и всадить в неё весь свой заряд.
— Ты можешь вывести его из этого состояния? — спросил Джулиус. Ева вздрогнула от неожиданности.
— Я не знаю, что это за состояние. Чем-то оно похоже на кому, но комы бывают разные, а тут я пока не представляю, за что браться. Мне нужно время.
— Времени нет. Кан должен быть на ногах.