Сверр и Ганзориг переглянулись.
— Хорошо, веди, — решил адмирал. Ждать они не могли.
Искажения образовывали лабиринт, но лабиринт стабильный, и путь по нему можно было найти или вычислить. Скоро Тома вывела их на палубу с лабораториями и аппаратной, где коридоры оставались целыми и невредимыми.
Там они встретили троих техников, поняв по выражению их лиц, насколько тут ждали спасателей.
Сверр нашёл свободную лабораторию, бросил на пол заклинание портала и посмотрел на Ганзорига. Никто не мог поручиться, что искажения корабля не повредят магический коридор. Нужен был доброволец для проверки.
Ганзориг взглянул на матросов. Он мог бы им приказать, но кто знает, что пришлось пережить этим людям за последние дни, да ещё в такой компании. Он не мог заставить их рисковать своей жизнью, только что подарив надежду на спасение.
Топот лап по железной лестнице возвестил о появлении оборотня. Тремя огромными прыжками он преодолел коридор и начал носиться между колдунами, словно огромный игривый кот. Матросы отошли подальше, не скрывая неприязни и страха. Внезапно оборотень сделал крутой разворот, прыгнул прямо в светящийся портал и исчез.
— Что ж, — сказал Сверр после паузы. — Будем считать, что мы не могли его остановить. — Он обернулся к матросам. — Где остальные? Гарет, Вальтер и …
— Мистер Брент, — подсказал Ганзориг имя четвёртого техника.
— Брент погиб, сэр. Убит. — Один из матросов многозначительно взглянул на Тому. — Физик тоже. Оборотень отнёс их тела в трюм.
— А Вальтер?
Все молчали.
— Ну хорошо, — сказал адмирал. — Сколько на корабле чистых мест?
— В основном вокруг аппаратной и внизу, где реакторный отсек, — ответил техник. — Несколько свободных участков на корме и в палубной надстройке.
— Маловато для всего экипажа, — заметил Сверр. — Если Саар не придумает, что со всем этим делать…
— Она придумает, — уверенно сказал Ганзориг. — Это существо не трогает важные части — реактор, резонатор, аппаратуру. Системы хоть и выглядят перепутанными, но продолжают работать. В данный момент меня беспокоит другое. — Он взглянул на техников, кучкой стоявших у выхода из лаборатории. Чуть поодаль прислонилась к стене Тома. — Я хочу получить ответ на свой вопрос. Где Вальтер?
Лекарства Евы едва хватило, чтобы добраться до медотсека. Саар рухнула на койку и закрыла глаза, пытаясь расслабиться и унять вернувшуюся боль. Но её оставили не только физические силы. Сейчас бы ей не удалось даже самое элементарное заклинание.
Так она лежала, не думая ни о чём, прислушиваясь к собственному организму, жаждущему восстановления и отдыха, пока по громкой связи до неё не донёсся радостный голос Мики.
— Внимание всему экипажу! — говорила она. — Часовая готовность к эвакуации! Часовая готовность к эвакуации!
«У них получилось, — подумала Саар. — И у меня».
Она попыталась встать, но так ослабла, что едва могла шевелиться. Медики занимались своими делами. Саар оставалось только лежать и дожидаться своей очереди.
В лаборатории что-то громко стукнуло, послышался удивлённый вскрик. Саар повернула голову, но увидела лишь Еву и распахнутую дверь.
Через секунду над койкой Саар вырос чёрный оборотень. Он поднялся на задние лапы и вернул себе человеческий облик. Лицо Кана озаряла улыбка. Он взял Саар за руку, и она словно обрела второе дыхание. Боль ушла, силы возвращались — по крайней мере, физические.
— Братья мне всё рассказали! Ты не успела восстановиться после страховки, но всё равно проложила мост. Ты всех спасла!
— Помоги мне встать. Мне нужно в каюту, — ответила Саар, сама с трудом сдерживая улыбку. Ей было приятно видеть его и слышать такие слова, особенно сейчас, когда она чувствовала себя старой развалиной.
Оборотень поднял её на руки и вынес из медотсека.
На корабле царило оживление. Добравшись до каюты, Кан опустил Саар на кровать и сел рядом, обняв за плечи.
— Чего ты хочешь? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Собрать твои вещи?
Саар молча указала на шкаф. Кан без особых церемоний покидал в сумку одежду, заглянул в душевую и снова вернулся к ней.
— На «Эрлике» сейчас тоже не очень, но всё-таки безопаснее, — сказал он. — К тому же, у меня есть для тебя подарок.
— Лучший подарок — его голова, — хрипло ответила Саар. На секунду её вновь охватила ненависть.
Он взял её руки в свои.
— Голова, — повторил он, — и остальные части. Он весь твой. Делай с ним, что хочешь.
Корабль тянуло выше; угол наклона приближался к двадцати градусам. Спустя час они отправились в аппаратную. Саар шла, взяв Кана под руку, но её ноги подгибались, а тело болело.
Аппаратная наполнялась людьми. По решению близнецов портальный выход был поставлен на месте экрана, который теперь исчез, открывая спрятанный за ним лифт на нижнюю палубу. Кан и Саар отошли к выключенным компьютерам Мики, наблюдая, как экипаж готовится к отбытию. Они заметили адмирала, который вернулся на «Грифон» и теперь что-то говорил братьям. Кан догадывался, о чём мог быть его рассказ.
А Саар смотрела на портал.
Его края начинали мерцать и переливаться всеми цветами радуги, образуя вертикальные маслянистые разводы пятнадцати-двадцати сантиметров в высоту. Стабильные порталы всегда светили ровно, одним цветом, но резонатор создавал в пространственной структуре такие напряжения, которые влияли даже на поля силы.
— Я бы очень советовала поторопиться, — вполголоса сказала Саар. — Иначе кому-то может сильно не повезти.
Братья хоть и были заняты разговором с Ганзоригом, но услышали её слова. Франц обратился к капитану Ормонду, тот взглянул на своего помощника с Кеплером на руках, и по его команде люди начали выстраиваться в импровизированную очередь.
Первыми корабль покинули люди Ормонда. После них в переливающийся круг ступил Юхан, затем Вайдиц. К границе портала приблизилась Ева, и в эту секунду Кеплер вдруг извернулся и с воплем вонзил когти в лицо помощника капитана. Тот вскрикнул, Ева обернулась, и радужные переливы портала начали гаснуть. Выход закрылся.
«Грифон» скрежетал и гудел. Приборы были отключены, температура на корабле быстро падала. В тусклом свете аварийного освещения Саар казалось, что на лицах близнецов блуждают слабые улыбки. Где сейчас их фамилиар?
— Можно было просто сказать, — наконец, произнёс капитан Ормонд, обращаясь к Кеплеру. Кот уже успокоился. Из царапин на щеке помощника сочилась кровь.
Смятенная Ева протянула руки, и он передал ей кота. Саар наблюдала за ними до тех пор, пока не осознала, что взгляды оставшихся теперь обращены к ней. Она вздохнула.
— Я попробую, — ответила она на их немой вопрос. — Но вам придётся выйти на палубу.
Близнецы молчали, и Саар посмотрела на Еву.
— У вас найдётся ещё лекарство?
— Конечно. Я сейчас приготовлю.
— Секунду! — Кан ухватил Саар под локоть, словно она уже собиралась наверх. — Даже если ты снова откроешь «Эрлик», сможешь сделать мост и удержать его, пока они будут по нему идти, как ты сама попадёшь на корабль?
— Это не твоя забота! — Саар попыталась стряхнуть с себя его руки. — Предлагаешь нам всем здесь оставаться?
— Чёрта с два! — Он развернул её лицом к себе. — Тебе отсюда не выбраться! Да что я говорю, ты вообще не проложишь этот мост! Посмотри на себя, ты же едва стоишь!
— А кому ещё этим заниматься? — Как ни слаба была Саар, сомнения в её способностях придали ей сил. — Я здесь именно для этого, это моя работа! И хватит мне перечить, Кан. У нас и так мало времени, а ты меня задерживаешь. По кораблю скоро будет не пройти, так что убери руки и дай мне заняться делом.
Кан действительно отпустил её, но не остался рядом, а подошёл к месту, где был портал.
— Стой, — сказал он Еве, собравшейся за стимулятором. — Это не понадобится.
Саар открыла рот, чтобы возразить упрямому оборотню, но в следующий миг её сковал холод.
По сравнению с ним прежняя температура казалась температурой комфорта. Стены покрывались инеем. Дышать стало больно. Саар казалось, что с каждым вдохом в лёгкие попадает всё меньше кислорода.
А потом с её глаз спала пелена. Аппаратная преображалась. Всё в ней неуловимо менялось. С предметов исчезали привычные покровы, которыми человеческий мозг маскировал настоящее. Потолок испещряли ледяные узоры, наросшие на концентрические круги грибка. В углах аппаратной иней покрывал сплетения причудливых нитей, похожих на толстую паутину. Она посмотрела на людей, и её охватил ужас.