— Не забывайте, — сказал Джулиус, словно отвечая на её сомнения, — что мы не видим его реальный облик, как не видим наши. Так или иначе, проблема не становится проще.
— Мы не можем везти его на Землю, — продолжил Франц. — Пока не поздно, мы должны его выгнать. Он кажется безопасным, но только потому, что всё идёт так, как его устраивает. Хотя он уязвим — иначе бы не скрывался, — у него преимущество: нас он успел изучить, а мы даже не представляем, что это такое.
— Но у вас уже есть идея, — усмехнулся Ганзориг. Саар мысленно улыбнулась. Общение с Каном и для него не прошло бесследно. На секунду она отвлеклась, но тут же заставила себя не думать о том, что делает пхуг по ту сторону кокона.
— Что вы нашли в каюте? — спросил Франц, когда близнецы развернули коляску к Саар.
— Сначала мне показалось, что она сильно перепутана с остальным кораблём, но потом я поняла, что она запутана только с собой и повторяет себя во все стороны, как этот ваш фрактал. Больше всего она напоминает зеркальную комнату, только вместо зеркал — проходы. Снаружи каюта выглядит нормальной, и я не нашла никаких ходов в иные измерения. Но это не значит, что их там нет, потому что внутри она огромна. Повторов может оказаться сколько угодно. Кроме того, я встретила… — она замялась, не зная, как назвать увиденное.
— Кока, — сказал Ганзориг. — Мистера Бёма.
— Это уже никакой не мистер. Он, скажем так, слегка одичал.
— Госпожа Саар, неужели вы не можете просто оставаться у резонатора? — воскликнул Джулиус. — Хотите разделить участь кока?
— Не думаю, что мы в опасности, пока он владеет обоими телами. На большее его не хватит, иначе он давно подчинил бы себе кого-нибудь ещё. Зато сейчас мы знаем, где они могут прятаться. Хотя трюк с каютой я пока не поняла.
— Он может бросить эти тела и найти другие, более подходящие. Не заходите туда.
— А я бы там осмотрелся, — негромко сказал Юхан. — Наверняка это какая-то мозаика. Очень любопытно.
Братья подъехали ближе к дивану.
— Тома, ты ничего не хочешь нам сказать?
Тома отрицательно покачала головой, но уверенности в ней не было.
— И ты всё так же не можешь раскрыть нам карту? — спросил Джулиус.
— В этом уже нет смысла, — ответила Тома. — Всё произошло.
Близнецы молчали. Саар многое бы отдала, чтобы узнать, о чём они сейчас думают.
— Я знаю только то, что касалось меня…
— Да, да, ключевые события в узлах, мы помним. — Джулиус постучал пальцем по подлокотнику кресла.
«Они хотят её спросить, — подумала Саар, — но не решаются. И правильно».
— Ты не смотрела вероятности здесь, после возвращения? — спросил Франц.
— Я посмотрю, если вы позволите мне его увидеть. — Голос Томы дрогнул. — Прошу, пожалуйста, разрешите, хотя бы раз…
На лицах близнецов читалась досада.
«Ну разумеется, — с неожиданной злостью подумала Саар. — Вы её подсадили, а теперь — шнырь в кусты.»
— Идём, — сказала она и взяла Тому за руку. — Ничего ты не смотрела и смотреть не будешь. Своё «пожалуйста» прибереги для других случаев. А сейчас — марш со мной. Тебя давно пора отвести к Еве.
Она встала и потянула за собой вялую Тому.
— Госпожа Саар… — начал Джулиус, но Саар была слишком рассержена, чтобы и дальше слушать его речи. Она повернулась и погрозила близнецам пальцем.
— Ни слова больше! Это вы во всём виноваты. Обязательно надо во всё влезть, на все кнопки понажимать! Поиграли с ней и хватит. Ни ей, ни вам не надо знать, что выйдет из вашей очередной затеи. Один раз она уже посмотрела, и ни к чему хорошему это не привело. Я отведу её к Еве и вернусь. Не вздумайте тут что-то обсуждать без меня.
Когда их споры зашли в тупик, когда все устали и проголодались, близнецы, наконец, позволили всем уйти. Саар спустилась в столовую. Она дала Юхану уговорить себя на новый поход в капитанскую каюту, чтобы во всех возможных подробностях изучить её геометрию, а после ужина отправилась в медотсек.
— Я в замешательстве, — сказала Ева. — Ни у кого из нас нет таких радикальных изменений. Её организм рассыпается на глазах. Поражены митохондрии, а это энергетические станции клеток. В наших условиях прогноз неблагоприятный. Она должна остаться здесь и каждый день лежать в камере. Это хоть как-то замедлит деградацию.
Тома лежала на кушетке за прозрачной стенкой бокса. Когда Саар подошла, девушка протянула руку, но Саар проигнорировала её и села рядом.
— Какие это были исходы? — спросила она. — Почему ты выбрала именно этот?
— Я ничего не выбирала, — устало ответила Тома.
— Что значит не выбирала?
— Бабушка… — на этот раз Тома безошибочно взяла Саар за руку. Её ладони были холодными и влажными. — Я никогда здесь ничего не выбирала. Он был неправ. И в конце концов признал это.
Саар молчала. Поверить ей было почти невозможно: Кан считал иначе, и близнецы… хотя с ними она не могла быть ни в чём уверена.
— С какого-то момента путь остался только один, и я ничего не могла изменить. Кан думал, что всё зависит от меня — не знаю, почему. Наверное, потому, что сам повёл бы себя так, стал бы что-то выбирать, менять. В конце концов он понял, что я не при чём, и сам сказал мне об этом. Я не хотела, чтобы с ним что-то случилось… — она помедлила, — но только из-за тебя. Он тебе нравился. А я всегда его боялась. Он жуткий, холодный и может только разрушать.
Тома смолкла, устав от длинной речи. Саар сидела, бездумно держа её за руку и чувствуя, как от последних слов внутри у неё всё леденеет. Слишком близки они были к истине.
— Можно я тебя спрошу?
Саар прерывисто выдохнула.
— Спрашивай.
— Кан говорил, что ты посвящена Сатурну. Что это значит?
Она отвела руку Томы и положила её на одеяло.
— Тебе этого знать не надо.
— Почему?
Саар подумала, что посвящение может спасти Томе жизнь. А потом представила, какой она станет, когда почувствует в себе новую силу.
— Это тёмная сторона магии, она не для всех.
— Я тоже всегда в темноте, — прошептала Тома.
— Зачем он тебе об этом сказал?
— Не знаю. Может, хотел, чтобы я спросила.
«О да, — подумала Саар. — И тут бы он тебе ответил».
— На самом деле мы служим Кроносу, — проговорила она. — Сатурн — другая ипостась, но такие подробности тебе ни к чему. Это женская магия, а значит, мы используем мужчин. Они нужны нам, чтобы зачинать детей. Мы ждём, когда они сформируются, и забираем их магическую силу. Это чистая, свежая энергия, которую ещё не деформировал внешний мир. Чем старше плод, тем больше в нём силы. Некоторые вынашивают до семи месяцев, и взятой энергии хватает почти на год. Но такой срок — большой риск. Обычно мы не ждём дольше пяти: если начнутся роды, и жрица родит жизнеспособного ребёнка, то сама умрёт.
Она замолчала. До этой самой минуты Саар не думала, во что в ней превращается семя пхуга. Её вдруг затошнило, в глазах потемнело, и она обеими руками вцепилась в край кушетки.
Вот почему он её выбрал.
Вот почему восхищался ею.
И вот почему любые упоминания о жречестве так её злили. Они с ним одной породы — оба вампиры, оба людоеды.
В бокс заглянула Ева.
— Хотите с ней остаться?
Саар не хотела. Она глубоко вздохнула, ещё раз взглянула на Тому, которая лежала, закрыв глаза, и на нетвёрдых ногах вышла из бокса.
— Вы можете сказать, что решили близнецы? — спросила Ева, когда Саар закрыла за собой дверь. — Или они ещё не закончили?
— Ещё нет. — Саар покачала головой. — Но я не знаю, кого на самом деле надо выгнать с корабля — пришельца или братьев Морган. По-моему, они окончательно спятили. Они ещё опаснее, чем это существо, и могут погубить нас гораздо быстрее.
27
Когда одичавший мистер Бём набросился на Саар и Юхана, исследовавших капитанскую каюту, братья, наконец, решили действовать. Едва ли не впервые они медлили так долго. В их головах строились и распадались гипотезы, планы действий и их последствия, непредсказуемые и слишком туманные, чтобы на них полагаться. Они даже думали — в шутку, конечно, но и с долей досады, — что вампир покинул их, не желая связываться с пришельцем. В конечном итоге у них был только один вариант, и он не нравился даже им.