– Это был мой портрет, – тихо сказал демон, осторожно проводя пальцем вдоль линий, начерченных на старом пергаменте.
– Но ты совершенно не похож на юношу с пепельными волосами, – заявила Гестия. – Они у тебя скорее огненные.
– Это потому что они и есть из огня, глупая ты ведьма! – огрызнулся демон, развернувшись к ней таким резким движением, что Вартек посчитал необходимым схватить его за руку.
– Тише, – примирительно сказал он. – Лермон, что ты так разволновался?
– Как вообще можно рисовать твои портреты, если ты постоянно меняешь внешность? – не унималась бестактная Гестия. – Вот здесь, например, сразу видно, что это я. И каждый, кто меня видел, меня узнает, – выхватила она из кармана листок с небольшим карандашным наброском, действительно изображавшим девушку вполоборота с прищуренным глазом и нахально высунутым языком.
Небрежным движением выхватив у неё набросок, демон открыл было рот, чтобы отпустить язвительный комментарий, однако тут же закрыл, впившись в рисунок горящим взглядом.
– Кто… кто это рисовал?
– Антар, – ответила девушка, опешившая от взметнувшегося вокруг Лермона вороха искр.
Небрежно отшвырнув в сторону Вартека, тот сжал ведьму за плечи когтистыми лапами и, безумно вращая глазами, прорычал:
– Антар Эрлинг? Сын Северина и Мелисенты Эрлинг?
– Да, – девушка испуганно смотрела на демона, даже не пытаясь вырваться или применить магию. – Ты что, знаешь и его тоже?
Неожиданно пламя волос демона почти потухло, он отпустил девушку и отошёл в сторону, опустив руки и даже как-то ссутулившись.
– Я его знаю, – глухо сказал он и на несколько долгих секунд замолчал. – Эти твои рецепты, – махнул он рукой в сторону металлического ящичка Вартека, – написала его мать, леди Эрлинг. И отдала мессиру Милославу, поскольку знала, что в случае, если с юным Антаром случиться какая-нибудь неприятность во время пребывания во владениях дяди, они оба предпочтут её в известность не ставить. И в самом деле, когда после очередного приключения Антар отлёживался в постели… он, вероятно, не нашёл другого пергамента, когда размышлял над модификацией пентаграммы с пониженным разбросом параметров… вот почему и ты, и Кайл открыли портал именно в мои пенаты.
– Антар, – осторожно осведомился Вартек, – твой друг?
– Нет, – угрюмо ответил демон. – Друг – это не то слово.
– Но он не враг тебе? – решила всё-таки уточнить ведьма.
Лермон только покачал головой.
– Его враги так долго не живут. Кстати, а сколько ему… на сколько лет он сейчас выглядит?
– Ну… – задумалась Гестия, – ему можно дать от тридцати до пятидесяти. А вообще он сказал, что «с личным временем у него сложные отношения».
– Но он всё ещё жив… – задумчиво проговорил демон. – А в Демонисе прошло уже несколько сотен лет. Здесь, наверное, ещё больше. Люди столько не живут. Вероятно, он был где-то, где время течёт куда медленнее… А где он сейчас? – вдруг встрепенулся Лермон.
– Путешествует вместе с Ламбертом, – ответил Вартек, пристально разглядывая демона, – Но я полагаю, в скором времени они вернуться или, по крайней мере, сообщат своё точное местонахождение. Тогда ты сможешь с ним встретиться.
Лермон снова покачал головой. Пламя на его волосах приобрело грустный синеватый оттенок.
– Встретиться с ним… вряд ли есть что-то, чего я желал бы сильнее. Но сделать этого я не смогу.
– Почему? – удивилась Гестия. – Что тебе может помешать?
Демон долго не отвечал, но потом всё-таки сказал, не отрывая взгляда от карандашного рисунка:
– Много лет назад у Антара Эрлинга, капитана «Синей птицы», погиб член экипажа.
– Антар был капитаном корабля? Как интересно!
– Не такого, какой ты могла бы себе представить, – резко оборвал её демон. – Но да, он был капитаном. И потерял своего бортинженера.
– Кого?
– Ай, да не важно, – отмахнулся Лермон. – Важно, что это был человек. И Антар считал его своим другом. Лучшим другом, – демон кисло усмехнулся и снова замолчал.
– Вероятно, он сильно переживал по этому поводу? – предположил Вартек, представив Ламберта на месте погибшего.
– Настолько сильно, что бросил свой корабль и поселился на заброшенной безлюдной планете. Я нашёл его там. Пытался… утешить, наверное. Но он только молча перебирал какие-то железяки, что-то паял, даже не глядя в мою сторону. Я говорил, и говорил… а он молчал. И тогда я, наконец, понял, насколько этот погибший человек, которого я даже не знал, был ему дорог. Наверное, я испытал что-то вроде ревности… потому что сказал, что все эти ничтожные людишки всё равно живут до смешного мало и сорок-пятьдесят лет принципиальной разницы не имеют. Я забыл, совершенно не мог осознать, что он сам, его мать и отец, все Эрлинги, способные на вещи, подвластные далеко не каждому богу, тоже всего лишь люди. Тогда он, наконец, поднял голову и сказал, чтобы я убирался и не показывался ему на глаза.
– Если с тех пор прошло так много лет, как ты говоришь, – рассудительным тоном сказала Гестия, – Антар, наверное, уже утешился и будет рад тебя видеть. Он очень добрый и весёлый.
– Добрый, – демон довольно хищно ухмыльнулся. – Вот уж не слышал, чтобы его так называли. Может, ты и права, и он уже не сердится на меня. Но, так или иначе, нарушить его приказ, даже произнесённый в сердцах, я не в силах. И я не смогу показаться ему на глаза, пока он сам меня не позовёт.
– Разве человек может приказывать демону? – удивился Вартек. – Да ещё князю?
– Если его фамилия Эрлинг, – вздохнул Лермон, – он может приказывать даже звёздам на небе. И им сильно не поздоровиться, если им вдруг вздумается ослушаться.
Окрестности Гелиополиса, 36 г. э. Леам-беат-Шааса
Калгакас стоял на небольшом возвышении, обозревая казавшиеся неприступными стены Гелиополиса. Он не сомневался, что город падёт перед ним.
После того, как Кайл Росс сообщил ему, что леди Камилла, внезапно объявившаяся в ставке Канмара, заключила заочный союз между его отцом и полководцем Сивф, Калгакасу не терпелось произвести впечатление на своего утраченного родителя. И вскоре удобный случай представился. Гелиополис, крупный илларийский порт, воспользовавшись тем, что Канмар со своей армией углубился далеко на север, объявил о своём выходе из империи и призвал прочие илларийские провинции восстановить свои права городов-государств. Калгакас решил непременно усмирить непокорных жителей Гелиополиса, оказав тем самым услугу отцу и проявив свои полководческие таланты. Однако же сын некроманта, который до этого момента выступал в роли его союзника, отнёсся к идее осады Гелиополиса очень прохладно, заявив, что если город не поддерживает Святейшего, его политическая принадлежность Росса не касается. Калгакас вспылил, пригрозив увести не только свою часть армии, но и всех магов. Кайл только пожал плечами и вышел.
С тех пор прошло уже некоторое время, и молодой сын Канмара в общих чертах понял, почему юный Росс принципиально не нанял ни одного из боевых магов.
– Нестабильные, – сухо бросил Кайл малопонятное слово.
С боевыми магами, и правда, пока было больше проблем, чем пользы, однако и все прочие студенты и преподаватели Университета Вернеца последовали за Калгакасом, красавицей Наиной и деканом Салемом. «Посмотрим, как ты будешь справляться без магической поддержки», – слегка скривил губы в ехидной усмешке юноша.
Калгакас учился в военном корпусе. Так же, как в своё время Ламберт фон Штосс. Лицей Вернеца был новообразованием, отделившимся от корпуса всего несколько лет назад и готовившим молодых дворян к исполнению их обязанностей в свете. Но воевать… воевать там не учили. Сын самого известного полководца, покорившего полконтинента, Калгакас относился к этому рассаднику «золотой молодёжи» с некоторым презрением. Разумеется, он слышал о Кайле Россе, молодом человеке несколькими годами старше него самого. Он считался сыном Канцлера, хотя от Наины Калгакасу и было известно, что это не так. Он не распускал язык. Ему и самому приходилось нелегко… хоть Канмар и признал его сыном, а матерью его была сама прекрасная царица Сильвелла, но времени на брак среди бесконечных войн, которые вёл его отец, они так и не нашли. Клеймо «бастарда» легло на юношу тяжким бременем. С тех пор, как Фердинанд де Врие покинул стены корпуса, нравы его воспитанников сделались куда жёстче. Калгакасу приходилось нелегко…