Такова была картина, открывшаяся глазам Леам-беат-Шааса при его появлении на вершине дюны. В первую секунду он даже прикинул, а не напасть ли с тыла на один из отрядов крестоносцев, однако тут же отказался от этой идеи. Оружия у его маленького отряда почти не было, да и на верблюдах они держались с видимыми затруднениями. К тому же… да, как он и ожидал, за первой волной кирасированных всадников появились маги. Их было не очень много. Всего восемь. И они тоже были поклонниками креста, что серьёзно ограничивало вариативность заклинаний, поскольку эта религия отрицала магию в принципе: всё, творимое адептами этой школы, считалось проявлением воли бога, соблаговолившего явить чудо в ответ на молитвы своих жрецов. Однако даже неискушённые в магии пришельцы, бывшие не в состоянии ощутить движение маны вокруг себя, могли отчётливо наблюдать пошедший сине-зелёными разводами купол, окружавший маленькую цитадель. Магоэлектрический контур Кайла работал как часы.
Гестия, волею случая оказавшаяся единственным магом в рядах осаждённых, вовсю плела ответные заклинания. Она не скупилась. Маноуловители, захлёбывавшиеся от перенапряжения, служили ей неисчерпаемым источником энергии.
Барон фон Штосс остановил свою маленькую процессию на удобной для наблюдения вершине. Положение Кайла не казалось ему сколько-нибудь опасным, но, тем не менее, он в каждую секунду был готов так или иначе вмешаться в ход событий, а потому зорко следил за всеми передвижениями как осаждающих, так и осаждённых.
– А это кто там? Дозорный? – указал он на вершину соседнего холма. Человек, стаявший в колеснице, запряжённой двумя крупными жеребцами, казался ему чем-то неуместным, странным.
– Где? – переспросила Корлайла, глядя, как показалась Ламберту, прямо на незнакомца.
– Да вон же, – не совсем уверенно указал он палкой, которой погонял верблюда.
– Канцлер, там никого нет, – сказала Корлайла, пристально поглядев на спутника.
– Ждите меня здесь, – бросил он, не отрывая взгляда от видимой ему одному фигуры. И направился к ней.
– Что это с ним? – осторожно осведомился подъехавший к главе асассинов Руш.
– Не знаю, – ответила та, пожимая плечами. – Может, на солнце перегрелся с непривычки.
Незнакомец оказался высоким широкоплечим мужчиной в роскошных, хоть и помятых, а также несколько архаичных доспехах. По мере приближения к нему, Ламберт начал понимать, что именно смущало его в этой фигуре. Вернее, не в самой фигуре, а в его колеснице. А смущало, в первую очередь, её наличие. Было не очень понятно, как ему удалось взобраться на ней по неверному, осыпающемуся склону дюны. А ещё почему большие колёса, вместо того, чтобы погрузиться в песок по крайней мере на треть, едва касались сыпучей поверхности.
– Кто ты такой? – без обиняков спросил Леам-беат-Шаас, смутно догадываясь, что услышит в ответ.
Мужчина едва удостоил его беглым взглядом.
– А ты нахален, смертный. Впрочем, это характерно для всех, носящих у бедра Осколок Вечности. Где ты его взял?
– В замке Чёрного Дракона, где же ещё, – невозмутимо ответил маг, следя за реакцией собеседника.
Мужчина, наконец, повернул голову. На лице его проступило неподдельное удивление.
– И остался жив? Впечатляет. Впрочем… а, это ты. Я слышал о тебе. Немного.
– Ты Урстем-орг, верно? – просил Ламберт. – Я тоже о тебе слышал. И изрядно.
– Да, это я, – слегка улыбнулся мужчина, снова переводя взгляд на поле брани. – Бог войны собственной персоной.
– Антар говорил мне, что наши боги, за исключением бога смерти, не антропоморфны, – заметил маг.
– Последний из Эрлингов? Так это он провёл тебя по лабиринту? – с интересом осведомился бог. – С тех пор, как он в последний раз был здесь, много воды утекло. И многое поменялось. Да и богами он не особенно интересовался. Некоторые из нас даже находили это оскорбительным, – Урстем-орг коротко хохотнул. – За время, что минуло с того дня, когда последний из Эрлингов принёс клятву на алтаре своего брата, я уже третье воплощение бога войны. Так что неудивительно, что он обо мне не знает.
– Принёс клятву? А какую?
– Он отдал тебе меч, но не сказал, почему? – взгляд бога войны был весёлым и бесшабашным.
– Он говорил, что не имеет права взывать к богам в чужом мире.
– Для Эрлинга с Осколком Вечности в руках взывать к богам нет необходимости, – доверительно сообщил собеседнику Урстем-орг. – Он был бы более чем в состоянии прижать к ногтю весь пантеон. Если бы не его клятва в том, что он никогда не станет менять мир. Возможно, иногда он жалеет о ней. И тогда на сцену выходят такие, как ты.
– А что за алтарь Альдора? Я никогда не слышал о таком.
– Не слышал о боге Аллидорэле?
– Боге любви? – удивился маг. Камилла о нём ему успела поведать. – А при чём тут?..
– Его брат и есть Аллидориэль, что тут непонятного, – с некоторым раздражением отозвался Урстем-орг. – Так его зовёт Народ Холмов. Ты ж вроде из них? Или нет? – он с сомнением поглядел на человека. – Какой-то ты странный всё-таки.
– Но Антар человек, а не бог, – медленно произнёс маг. – И он всегда говорил о своём брате, как о человеке…
Урстем-орг расхохотался.
– Все люди – боги. Только большинство из вас об этом не догадываются. К счастью для нас всех.
– И Антар? – с сомнением в голосе спросил Ламберт. Его собеседник только покачал головой.
– Эрлинги всегда делают осознанный выбор.
– Он просто великолепен, – неожиданно сменил тему бог войны, глядя куда-то в гущу сражения. – Стратегия, тактика, личное мужество, сочетающееся с холодной расчётливостью. Я даже подумываю, не объявить ли его одним из своих воплощений.
– Кайла?
– Ну не тебя же, – окинул мага Урстем-орг равнодушным взглядом.
С неба упал огненный дождь. Диамагический купол не остановил его, и лучники в лёгких доспехах катались по земле, ногтями сдирая с себя обжигающую смолу.
– Драконы и Преисподняя! – воскликнул Кайл, следя за крылатой фигурой, снова набирающей высоту. – Это ещё что такое?
– Серафим, – ответил Вартек растерянно. Его красивые карие глаза были широко раскрыты от удивления. – Но что он тут делает?
– А то ты сам не видишь, – скрипнул зубами полководец. Он уже вдевал руки в петли лёгкой конструкции из тростей и ткани.
– Кайл, нет! – врач попытался удержать его за руку, но юноша легко, не глядя, отмахнулся. Он брал разбег. – Их же оружие не берёт! – запоздало крикнул ему вслед медик.
– Вот же гад! – лицо Урстем-орга страшно потемнело и, кажется, даже изменило черты на более грубые. – Серафима призвал! Никакого понятия о чести!
Спрыгнув с колесницы, он отвязал одного из коней и поспешно сбросил с него попону. Встав на дыбы, жеребец раскинул в стороны мощные крылья. Вскочив ему на спину, бог войны ударил скакуна пятками по бокам и взвился ввысь. В руках у него откуда ни возьмись появился большой блестящий лук.
Кайл закладывал один вираж за другим, выполняя фигуры высшего пилотажа всё стремительнее и опаснее. Крылатый мужчина, сперва язвительно рассмеявшийся при виде взлетевшего человека, смеяться перестал. Даже улыбка сползла с его лица, сменившись злобной гримасой. Как оказалось, сравнительно мелкая лёгкая конструкция Кайла делала его более манёвренным, серафим же едва не ломал свои большие крылья, пытаясь угнаться за ним. К тому же, очень странно вёл себя ветер: Кайла он подхватывал и нёс, словно пушинку, его противник же, напротив, почти не парил, вынужденный постоянно совершать маховые движения. И юноша мог бы поклясться, что кто-то прошелестел у него над ухом: «Не бойся, малыш. Я не дам тебя в обиду. Ты мой любимец». Вот только кроме него и серафима никого в небе не было. Разве что само небо.