– А что, – отозвался Антар, – обычно некроманты именно так и поступают.
– А ничего, что доблестные воины сами загнали всех жителей в замок? – осведомилась Гестия.
– Тс-с-с… – шикнул на неё Кайл. – Ну, загнали. А тут поджидал тёмный некромант. Замок заколдованный, и всё такое.
– Я бы не купилась, – с сомнением произнесла рыжая ведьма.
– Ты не учитываешь конъюнктуру, – возразил парень. – В твоём случае это бы звучало как: «Вы ломитесь не в дом какого-то Ламберта фон Штосс, канцлера Сивф, а магистра Леам-беат-Шааса».
– Но вы! Вы ещё можете спастись! Заклинаю вас всем, что для вас свято! Бегите! Бегите без оглядки! И помолитесь за наши погубленные души! – продолжала вещать Камилла.
Войско дрогнуло.
– Гляди-ка, и правда, действует! – обрадовалась Гестия и в порыве вдохновения сделала несколько пассов. Над замком выросла призрачная фигура подлого порождения тьмы, задумчиво разглядывающего голову Баллентра, только что протянутую ему Корлайлой. Ветер шевелил седые волосы некроманта.
После того, как голова предводителя осады пролетела по траектории, слегка подправленной магией, и шлёпнулась прямо перед мостом, вся долина обратилась в беспорядочное бегство, подгоняемая душераздирающими криками Камиллы:
– О нет! Пришёл мой последний час! Прощайте, братья! Я сделала, что смогла!..
– Вот и пошли коту под хвост годы конспирации, – грустно проговорил Ламберт, обозревая картину панического отступления.
– Ещё не поздно выйти и перерезать всех, чтоб свидетелей не осталось, – кровожадно предложила Корлайла. – Можем даже Кайла не брать, мы с тобой вдвоём справимся.
Ламберт покосился на женщину.
– Ладно уж… пусть бегут. В Вернеце меня и так уже все некромантом считают. Не вырезать же всю столицу.
Корлайла пожала плечами.
– Хозяин – барин.
Жители деревни разбредались по домам, обмениваясь репликами вроде:
– Ну, я же говорил, Росс всё уладит, а ты сомневался…
– Кто, я сомневался? Да это я говорил: вот узнает хозяин, и…
Кайл отправился инспектировать нанесённые его владениям повреждения, Ламберт гонялся за Камиллой, обещая её последний час наполнить самыми извращёнными истязаниями, которые сможет породить его поражённое чернокнижием сознание, а Антар отправился бродить по замку. Гестия увязалась за ним, а Корлайла мучительно пыталась вспомнить, где всё-таки она видела этого высокого темноволосого мужчину с огромными глазами и высоким лбом.
Он начал с производственных помещений и осматривал всё с видимым интересом, хотя и молча.
– Ну как? – наконец не выдержала Гестия.
– Очень здорово, – ответил он.
– А у вас в Сварге тоже есть такое… такие? Э-э-э...
– Приспособления? – подсказал инженер. – Нет, нету. В Сварге вообще нет производства в вашем понимании этого слова.
– Откуда же вы берёте все вещи... которые вам нужны?
– Мы их… просто делаем. Как я сделал блок генерации червоточины. Составляем из соответствующих атомов.
Они перешли в жилые комнаты, и Антар неожиданно остановился перед мраморной статуэткой, изображавшей красивую девушку, запрокинувшую голову и улыбающуюся. Он долго смотрел на неё, а потом протянул руку и нежно провёл пальцем вдоль каменной щеки.
– Нравится? – спросила подошедшая сзади Камилла.
– Очень, – искренне ответил мужчина. – Откуда она здесь?
– Я привезла её с далёкого севера. Там её почитали как ритуальную. Считается, должна приносить счастье в любви, – улыбнулась она. – Когда я своё счастье получила, то подарила её Кайлу.
Антар молча кивнул.
– Ты ведь знаешь, кто это? – догадалась проницательная ведьма.
– Тот северный народ называл её Маленькой Сестрой, – сказала Камилла.
– Да? – удивился Нездешний. – Забавно. Обычно люди её так не называли. Только драконы.
– О, наконец-то я вспомнила, где тебя видела! – облегчённо воскликнула Корлайла. – Во дворце кесаря, в сокровищнице, есть гобелен, на котором ты обнимаешь эту блондиночку, – она указала на статуэтку, – на фоне чёрного дракона. Толька там у тебя кожа немного темнее.
– А вот здесь, – он дотронулся до левой щеки, – белый шрам?
– Да, точно! – радостно подтвердила Корлайла, довольная тем, что смутные сомнения её, наконец, разрешились. – Похож на ветку дерева или разряд молнии.
– Это и был разряд молнии, – сказал Антар. – Только там изображён не я, а мой отец. Я очень похож на него внешне.
– А она, – Камилла указала на мраморную девушку, – твоя мать?
– Да.
– А дракон? – не успокаивалась Гестия.
– А дракон – её двоюродный брат. Это был семейный портрет. Не знаю, почему с него сделали гобелен и как он попал к вашему кесарю.
– У тебя есть дядя-оборотень? – с восторгом осведомилась ведьма.
– Он не оборотень, – усмехнулся мужчина. – Он просто в известной степени мизантроп и долго жил с драконами, хотел быть подальше от людей. А так как он чернокнижник, то привык превращаться в дракона, чтобы привлекать меньше внимания. Ну и… рыцарей попугать тоже любил иногда.
– А откуда у твоего отца шрам? – настырная девушка не собиралась оставлять таинственного знакомца в покое.
– Подрался с каким-то магом. Ещё в юности, до брака с мамой. Он не любил об этом говорить. Почему-то все остальные раны зажили бесследно, а этот шрам остался, так что даже маме свести его не удалось… хотя, я не уверен, что она даже пыталась. Она к нему такому привыкла… Я помню, – продолжил Антар, и лицо его озарилось мягкой улыбкой, – когда мне было лет пять и я очень переживал, что обделён магическим даром, добыл где-то гвоздь и расцарапал себе щёку точно таким же образом. Я боготворил отца и хотел во всём походить на него. Правда, когда он увидел мои художества, то в первый и, кажется, в последний раз наорал на меня. Увидев, как он зол, я разревелся и побежал к матери, а она всё никак не могла меня утешить, потому что никак не могла перестать смеяться, глядя то на меня, то на отца. Потом обняла нас обоих и расцеловала.
Кайл как заправский сельский житель вставал на рассвете и с раннего утра гонял Фицжеральда по замковому двору, пока его гости спали.
– Можно мне тоже попробовать? – Антар, оказывается, тоже вставал рано.
Партнёр Кайла с радостью отдал ему свою рапиру.
– Должен только сразу извиниться – я не в лучшей форме, – сказал Нездешний. – В последние годы мне приходилось больше упражняться в стрельбе, чем в фехтовании.
– Из лука? – спросил Кайл, пытаясь на глаз оценить вероятный уровень соперника.
– Из винтовки, – ответил тот, становясь в классическую стойку с видимым удовольствием.
– А что это? – глаза юноши загорелись профессиональным интересом.
– У вас такого пока нет, – вздохнул пришелец, – и ваше счастье.
По тому, с какой игровой ловкостью Нездешний провернул оружие в руке, парень сделал вывод, что просто не будет.
Кайл сделал выпад. Антар легко парировал. Обменявшись ещё несколькими ударами со своим противником, Кайл ускорил движения и добавил финт. Мужчина ритма движений не изменил, но парировал так же уверенно. Они обошли площадку дважды, прежде чем Кайл заметил: Антар использует только те приёмы, что и он, и только после того, как юноша сделает это первым.
– Позволь, я тебя сменю, Кайл, – барон фон Штосс уже некоторое время наблюдал за спаррингом.
Они с Антаром церемонно раскланялись. На этот раз рисунок боя разительно отличался. Шокирующий, дестабилизирующий, поражающий удары сыпались один за другим. Если при борьбе с Кайлом Антар постоянно держался с ним лицом к лицу, то теперь он не брезговал огибать своего противника, норовя поразить его с тыла. Ламберт, впрочем, тоже не оставался в долгу.
С горящими глазами Кайл наблюдал за поединком, но вскоре движения партнёров стали настолько стремительными, что он даже взглядом не всегда за ними поспевал. Они делали друг другу подножки, срывались в перекаты и выкручивались, как змеи. Наконец Ламберт выдал какую-то совершенно умопомрачительную серию стремительных ударов, закончившуюся особенно хитрым финтом. Уходя от него, Антар сильно прогнулся назад, но потерял равновесие и упал на землю.