– Да уж, девушки – это не по твоей части, – ядовито бросил рыжий принц, отправляясь седлать своего норовистого коня.
Она и в самом деле была красива. Дело было не в чертах лица, тяжёлой волне золотых волос или огромных голубых глазах. Каждое её движение было исполнено неуловимой грации и лёгкости, непринуждённая улыбка покоряла сердце… но Милослав только скользнул по гостье равнодушным взглядом и сдержанно поклонился.
– А это наш старшенький братец, Милослав, – сообщил сияющий Югин своей спутнице, – но он совсем больной и хилый. Когда он умрёт, наследником отца стану я.
Мило улыбнувшись, она обронила витиеватую фразу, смысл которой сводился к тому, что она не сомневается, что Милослав уступит младшему брату эту честь. Югин, куда увереннее чувствовавший себя в обращении с мечом, чем с грамматикой, расцвёл ещё пышнее, а уголок рта Милослава приподнялся в бледном подобии улыбки, и принц посмотрел на гостью уже с некоторым интересом. На самом деле девушка говорила о чести первым отойти в иной мир.
Её имя он узнал уже вечером, на пиру. И тут же словил себя на мысли, что уже слышал его – от посла императора Вирланта, проезжавшего ещё весной.
– Какой государственный ум в столь юном создании! – слегка посмеиваясь, в своей всегдашней манере, воздевал руки к небу седобородый южанин. – Мне так и не удалось обыграть её в шахматы, ни разу. А я задержался там на всю зиму.
Молодой принц пропустил мимо ушей и сообщение о чрезвычайных способностях девушки, и о прочих подробностях, отнеся их к малозначительным и, вероятно, придуманным послом, уже казавшимся ему стариком. Единственное, что ему запомнилось в связи с этим именем – сообщение о необычной дружбе Мелисенты и Кэролина – сына царя фейри. Однако теперь он позволил себе рассмотреть её поближе.
Югин выгибал грудь колесом и вообще напоминал петуха, расхаживающего по курятнику. При приближении старшего брата, он стрельнул в него недовольным взглядом, однако задирать в присутствии отца не решился. Владимир, нашедший племянницу, совсем ещё девочку, неожиданно достойной собеседницей, как раз закончил обсуждать с ней Вирлантскую империю, избегая пока сообщать ей о том, что цесаревич, очарованный рассказами прибывшего на родину посла, не прочь был в будущем сочетаться с ней браком.
– Мой король, должно быть, любим всеми богами, – говорила она, застенчиво опуская ресницы и слегка улыбаясь, что придавало ей вид решительно неотразимый, – раз они одарили его сыновьями, одного из которых называют самым образованным наследным принцем всех цивилизованных земель, а второй столь доблестен, что, без сомнения, сможет успешно защищать границы нашего государства.
Владимир улыбался в усы, очевидно польщённый, Югин раздувался от гордости, а Милослав… наблюдал. Пока что. К более или менее определённым выводам на её счёт он пришёл лишь через несколько дней, на турнире в честь юной племянницы короля. Югин удалился, чтобы облачиться в доспехи – он собирался тоже поучаствовать и произвести впечатление на свою новую родственницу, так что худощавый черноволосый юноша беспрепятственно занял освободившееся место рядом с виновницей торжества.
– Ты прекрасно держишься, сестрица, – шепнул он едва слышно, – если бы не свинцовая бледность, обманула бы даже меня. Счастье, что отец с Югином даже красного от зелёного не отличат, не говоря уж о том, чтобы разбираться в оттенках лица и без того светлокожей девушки. Но на всякий случай…
Он незаметным движением вложил ей в ладонь маленькую колбочку с нюхательной солью. Украдкой вдохнув резкий запах, девушка порозовела и благодарно сжала его руку. Говорить ей всё ещё было тяжело. Юноша протянул ей толстостенную коробку, внутри которой лежало несколько кубиков льда с вмороженными в них листочками перечной мяты.
– Меня самого прежде мутило от всего этого, – доверительно сообщил принц. – Но со временем привык.
– Я боялась, что упаду в обморок, – так же едва слышно сказала она. – Всё уже… стало чёрно-белым. Не переношу вида крови.
Выиграл турнир Югин. Слегка помятый, залитый чужой кровью, он на гарцующей лошади подъехал к возвышению, откуда Мелисента должна была возложить золотой венок на победителя. И как только она это сделала, собрался подхватить девушку и усадить перед своим седлом, как не раз уже проделывал прежде с леди турниров, но наследный принц, спускавшийся по ступенькам, вдруг неловко споткнулся и, оступившись, полувыпал-полувыбежал на помост. Конь рыцаря в ужасе шарахнулся в сторону, словно обезумел, дико заржал и сбросил седока. Романтический момент был безвозвратно испорчен, и Югин с ненавистью оттолкнул старшего брата, безуспешно пытавшегося помочь подняться тяжёлому латнику. Встретившись на короткий миг глазами с девушкой на помосте, Милослав снова слегка приподнял уголок рта… но тут же вернул ему прежнее скорбное выражение.
Через неделю примерно, застав её в своих покоях, он не очень удивился. Ему было не до удивления – в груди горело так, будто там развели костёр, ступни же и кисти рук, напротив, были ледяными.
– Пей, – строго сказала она, протягивая ему гранёный гранатовый стакан.
Слишком ослабевший, чтобы спорить, он подчинился. Она наполнила стакан из стоявшего тут же кувшина и снова протянула ему. Он замотал головой.
– Меня вырвет.
– Логично. Это же рвотное. К слабительному перейдём чуть позже.
Юноша с ужасом посмотрел на неё.
– Пей, раз уж дал себя отравить, – голубые глаза смотрели холодно и безапелляционно. – Или я спущусь с тобой в подвал и зафиксирую в одном из тамошних агрегатов, в комплект к которому входит воронка литров на пять, которая вставляется в рот. Помнишь такой?
Милослав помнил и предпочёл накачивать себя жидкостью самостоятельно. Эту ночь он много лет потом вспоминал с содроганием. Противоядие она ему всё-таки дала… но уже в самом конце, когда принц был измучен так, что не мог даже приподняться над тазом.
На следующее утро, бледный, с тёмными кругами под глазами и трясущимися руками, но тем не менее живой, он всё-таки спустился к столу, чтобы полюбоваться на плохо скрываемые ярость и удивление на лице Югина и очень хорошо скрываемые, но всё равно заметные, на лице его мачехи.
– Ты неважно выглядишь, мой мальчик,– проворковала она. – Что-нибудь случилось?
– О, ничего, о чём стоило бы говорить, миледи, – произнёс он беззаботным тоном. – Вероятно, съел что-то несвежее. Вы же знаете, какой у меня нежный желудок.
– Хм… знаю, – задумчиво проговорила она, сверля его испытующим взглядом.
Златокудрая племянница короля меланхолично поедала свою порцию завтрака, не поднимая глаз.
Долго ли, коротко ли, но исключительная дружба, связывавшая наследника престола с племянницей короля, стала достоянием общественности. Иначе и быть не могло. То рыжий Югин, пытавшийся подкараулить красавицу-сестрицу в саду, неожиданно натыкался вместо неё на старшего брата, то королева, совершенно случайно забредавшая в покои пасынка с опрыскивателем и флакончиком ртути, заставала там золотоволосую девушку, с невинным видом грызущую яблоко и хлопающую длинными ресницами… Двор получил информацию. И двор сделал выводы.
Вот, к примеру, дочь воеводы… Умница-красавица, такая же золотоволосая, как дочь Борислава, только зеленоглазая. Но оно даже и лучше – зелёные глаза редкость большая, от отца-северянина достались. И года на три-четыре старше, что немаловажно: где надо, уже округлости появились, не то, что у пигалицы этой – дитё дитём ещё. Принц-то тоже вытягиваться начал. До брата ему, конечно, как осинке до сосны, однако же простужаться да животом страдать вовсе перестал. Спина крепкая и прямая, ноги быстрые, руки ловкие, глаза словно уголья горят. Не одна Оливия на наследника престола заглядываться стала. Да только куда им до дочери воеводы: так и вьётся красавица около молодого принца. Где бы ни появился он, тут уже и она – косу теребит, да зубы моет на солнышке. Заметно стало, что и Милослав её отличает: нет-нет, да и взглянет в её сторону, долго глаз не отводит. То за руку возьмёт, то на ушко шепнёт что-то. А она смеётся, заливается. Младший брат его мрачнее тучи ходит: всем, вроде взял – и высок, и статен, и в ратном искусстве преуспел, а девка зеленоглазая на него без внимания. Дальше – больше. Стали подружки Оливию донимать, что это она, как с принцем взглядом встретится – сразу румянцем покрывается, точно снегирь. Мялась да секретничала она недолго: и ожерелье, жемчугами изукрашенное, и перстенёк с изумрудом огромным, как ядрышко ореха, показала. Тут, понятное дело, и до воеводы дошло. Вдовец он был. В дочери души не чаял. Но тут осерчал крепко. В горницу ворвался, косу на кулак намотал: признавайся, мол. Она очень-то отпираться не стала. Выбранил он дочь словами такими, каких она от него отродясь не слышала, и подарки принца принести потребовал. Сам, сказал, вернёт. Оливия, однако же, упёрлась. Не отдам, говорит. По местным законам я его жена. У воеводы и руки опустились. Пошёл горемыка к королю на сына жаловаться. Много они битв вместе прошли, побратимом его Владимир называл. Но тут расхохотался только.