– Да, – резко оборвал его царь. – Я понял.
– О чём попросил? – заинтересованно осведомился фон Штосс. Но и фейри, и юный бог не торопились с ответом. Поэтому заговорил Антар.
– Помнишь, как ты заглядывал в моё прошлое?
– Да. А ты тогда хотел выяснить, кто сделал меня частично фейри. И тебе это удалось?
– Скорее наоборот. Мне удалось выяснить, кто сделал тебя частично человеком. Это был Альдор.
– Так вот почему ты стал помогать нам, – грустно произнёс барон фон Штосс. – Ты не хотел, чтобы труды твоего брата пропали втуне?
– Я бы вам всё равно помог, – пожал плечами Антар. – Я же говорил, ваша пара меня заинтересовала. Но заинтересовала именно благодаря делу рук Альдора. Ведь это он подарил тебе возможность её любить. И быть любимым.
– То есть ты хочешь сказать… что мои чувства к Камилле – не настоящие? И её взаимность – тоже?
– Ну, вот ещё, – даже обиделся Альдор, – где ты собрался искать любовь более настоящую, чем собственноручно внушённую Богом Любви? Самая что ни на есть качественная: искренняя, глубокая, возрастающая со временем, не боящаяся ни превратностей судьбы, ни расстояний, не знающая сомнений… да о такой любви только мечтать можно. Я далеко не для каждого так стараюсь.
– Но всё равно я не совсем понимаю, – медленно сказал Ламберт, оборачиваясь к Кэролину. – Ведь ты сам собирался сделать из меня фейри? Для этого ты учил меня понимать животных, магии и… этот зелёный мёд, после которого краски становились ярче и я начинал видеть… кхм… больше существ, чем другие люди? Меня ведь чуть психом не сочли. Благо я был так мал, что списали всё на детские фантазии.
– Видишь ли, – Кэролин странно улыбнулся, но всё-таки произнёс, – внучек, в отличие от демонов, верховная власть у фейри передаётся по наследству. Именно этому факту я обязан своим появлением на свет. Если бы Оратрону не нужен был сын… в общем, в определённый момент, после очередной конфронтации с Милославом, я подумал, что хоть и бессмертен, но не вечен, как и мой отец.
– И тогда ты женился на Веллории, – сказал Антар.
Кэролин кивнул.
– Она родила девочку. Женщина не может наследовать престол, но её дети – могут, – тут царь фейри посмотрел на Ламберта с какой-то тихой грустью. – Должен признаться, мальчик, мы с твоей бабушкой были не лучшими родителями. Возможно, мне стоило взять женщину из людей, как когда-то поступил мой отец. Но Фионелла… была несколько высокомерной и холодной даже для фейри. Сварга исторгла её, когда ей не исполнилось ещё и десяти.
– Так моя мать, – очень вдумчиво, почти по слогам произнёс Ламберт, – была фейри?
– Да, – просто ответил его дед.
И маг вдруг расхохотался. Он смеялся долго, безудержно, даже спотыкаясь от смеха. Причину его веселья понимал только Антар, тоже слегка улыбнувшийся. Альдор же с царём фейри смотрели на барона фон Штосс с недоумением. Отсмеявшись, он пояснил:
– Она отдала жизнь за бессмертие и вечную молодость. А у неё было бы и то, и другое без всяких усилий.
Кэролин пожал плечами.
– Возможно, она об этом не знала. Она была ещё совсем маленькой, когда покинула Сваргу.
– А почему ты не рассказал ей? Ты ведь… приходил?
– Как я уже сказал, женщина не может наследовать престол, – равнодушно отозвался фейри, – так что с тех пор, как на свет появился ты, она меня больше не интересовала.
– Но ведь она твоя дочь…
– А ты её сын, – пожал плечами царь. – Много материнской любви ты от неё видел?
Ламберт только поёжился.
– Так это семейное?
– Скорее, видовое, – сухо усмехнулся его собеседник.
– И тем не менее, человек тоже не может наследовать царю фейри, – заметил Антар.
– Я не собираюсь погибать в ближайшие годы, – с оттенком неприязни сказал Кэролин. – У Ламберта будут дети, внуки… выберу кого-нибудь из потомков. Более подходящего.
– Более подходящего?
– Более склонного к деспотизму и тирании. С моими подданными нельзя миндальничать.
– Но закончи ты превращение в фейри, он бы…
– Я пожалел его, – резко оборвал Антара дядя. – Доволен? Я, может быть, и фейри, но не совсем уже бессердечный тип. У него был прекрасный потенциал… фантазия, свобода мысли, творческие задатки…
– А ещё он так доверчиво забирался к тебе на колени, этот малыш, – задумчиво продолжил Альдор. – За шею обнимал…
Какое-то движение тенью скользнуло по чертам Кэролина, но в следующий миг его лицо снова сделалось бесстрастным. Он не ответил. Однако Антар, внимательно следивший за мимикой дяди, восхищённо воскликнул.
– О! Даже так!
– Возможно, и это тоже, – сквозь зубы процедил тот. – Когда процесс дошёл до уничтожения способности любить, я смалодушничал. В конце концов, не считая Фионеллы, он мой единственный потомок. Пока что. Когда я это сделал, меня что-то словно грызло изнутри. Быть может, эта ваша пресловутая совесть.
– Но откуда тебе было знать, чего ты его лишаешь? Если ты сам никогда не любил?
– Я любил, – сухо ответил фейри. И добавил уже тише. – Однажды.
– И я до сих пор не понимаю, как это тебе удалось, – с некоторой грустью заметил Альдор. – Я пробовал внушить это чувство взрослым фейри – совершенно безуспешно.
Кэролин не ответил.
– А я, кажется, знаю, – сказал вдруг Антар. – Я был как-то в седьмом, самом дальнем из миров. Его физические параметры таковы, что… в общем, если коротко, там не действует магия. Чародей, с которым я туда попал, едва не свихнулся: он полностью лишился магических способностей. Но я вот сейчас думаю, что если бы туда попал фейри, то он стал бы…
– Антар, тебе говорили, что твоё всезнайство чрезвычайно раздражает? – неприязненно осведомился Кэролин.
– О, и не один раз, – легкомысленно ответил тот. – Так я прав?
Фейри неохотно кивнул.
– Когда я попал туда, я стал человеком.
– И… как? – участливо спросил Альдор.
– Я был очень счастлив, – сухо ответил тот. – И глубоко несчастен. Впрочем, и то, и другое продлилось недолго.
– А почему ты тогда… не остался там? – тихо осведомился юноша.
– Потому что Сумеречный Бог в очередной раз вернул Мелисенту домой. А без неё… без неё для меня оставаться там было бессмысленно.
– Вы были там с мамой?!
– И, заметь, без Милослава.
Лицо Антара вдруг потемнело.
– И вы с ней… – он запнулся, будто не решаясь произнести следующую фразу. – У вас был роман?
Всего на одну секунду, показавшуюся его спутникам очень долгой, Кэролин прикрыл глаза.
– Нет, – бесстрастно ответил он. – Ваша мать никогда не отвечала взаимностью никому, кроме вашего отца. Даже не смотря на то, что происходило всё это задолго до его рождения. Не для кого не секрет, как я отношусь к Северину… но даже я вынужден признать, что он стал ей хорошим мужем.
Царь фейри обернулся к Антару.
– И я никогда не видел её такой счастливой, как в день, когда родился ты. Возможно, это и навело меня на мысли заиметь собственных детей…
– А… ты? – тихо спросил Альдор.
– А я любил её сильнее, чем десять тысяч Милославов вместе взятых. Потому что для него она прежде всего сестра, а для меня она была… женщиной. Какое-то время.
– А как же… – Антар снова слегка замялся. – Эйзенхиэль?
– Князь Элизобарра? – Кэролин даже слегка улыбнулся. – Бедняга вампир. Его ветвь – самая уязвимая. Был от неё без ума. Признаться, я очень ему сочувствовал.
– Но ведь мама… то есть Лоридейль Лейнсборо вышла за него замуж?
– Мелисента использовала его. По своему обыкновению, – простодушно ответил царь фейри. – Это ей всегда прекрасно удавалось.
Замок Элизобарра, 345 г. от осн. Сообщества
– Ты… что? – Влад прекрасно расслышал, что только что сказал его отец, однако просто не мог поверить своим ушам.
– Я женюсь на Лоридейль Лейнсборо, – терпеливо повторил князь Элизобарра, – через три… нет, уже через два дня.