Пришли казаки на Обь.
Смотрят — течёт широкая река к северу, к Студёному морю, покрытому чуть ли не круглый год льдами. Берега безлюдны и пустынны. Ни деревца, ни кустика. Куда ни взглянешь — топи и болота, а на болотах мох.
Болота курились туманом, а над рекой, как дым, стояла мошкара. Вечернее солнце текло по воде. Кричали дикие гуси.
Ермак повернул обратно в Кашлык.
КАК ПОГИБ ИВАН КОЛЬЦО
Вернулся из Москвы Иван Кольцо, роздал атаманам и казакам царские подарки.
Ермак надел сначала нижний, а потом верхний панцирь с золотым орлом на груди.
— Знатный доспех! — сказал он, расправляя плечи и одёргивая чешуйчатый подол. — В груди малость узко. Ловко ли будет рубиться?
— Приобвыкнешь — слюбится, — отвечал Кольцо.
Охочих людей, которые пришли с атаманом из Москвы, разверстали по сотням.
Карача, изменив хану, разбил свой стан на реке Туре. Узнал он о возвращении Кольцо и прислал Ермаку послов с подарками.
— Отошёл Карача от хана, — говорили послы. — Карача русским — друг.
Ермак одарил послов, надеясь привлечь ханского советника на свою сторону. Послы благодарили, низко кланялись.
От Кучума вестей всё не было. Начали готовиться к зиме. Собирали хлеб, солили мясо и рыбу. .Кое-кто из казаков взял в жёны татарок. Дети у них были голубоглазые. Сидели матери у колыбелей, пели протяжные степные песни.
Царевича Махметкула отправили в Москву. Повёз его Иван Гроза.
Выехали зимним настом.
19 марта 1584 года умер царь Иван Васильевич.
Когда казаки приехали в Москву, на престоле сидел уже Фёдор Иванович. Татарского царевича приняли торжественно, оказывая ему всяческие почести.
Махметкул принёс русским присягу в верности и стал полковым воеводой.
Махметкул в Москве надел русские доспехи.
В 1590 году он дрался со шведами. В 1598 году, когда ждали нападения крымских татар, ходил с Борисом Годуновым под Серпухов.
Реками уральскими шли пятнадцать стругов с дружиной князя Семёна Дмитриевича Волховского.
Волховского послал в Сибирь ещё Иван Грозный. Поехали с князем стрелецкие головы Иван Глухов и Иван Киреев. При них было триста стрельцов. В строгановские городки пришли уже поздней осенью. Зимним путём через Камень на конях идти не решились. Зазимовали у Строгановых, а весной поплыли на стругах в Сибирь.
Запасов Волховской взял мало.
— В Кашлыке всего вдоволь, — говорили Строгановы.
Плыли струги сибирскими реками. А по улусам разъезжали Кучумовы лазутчики и волновали народ:
— Плывёт из-за Камня русских несметная рать. Всё добро у вас заберут.
Татары и остяки испугались, начали прятать запасы.
Наступила осень. Убрали поля. Приехали казаки за хлебом.
— Нету хлеба. Не родился хлеб, — отвечали татары.
Просили казаки мяса.
— Мяса тоже нету. Трава выгорела, скот подох.
Небольшие запасы в Кашлыке были.
— Как-нибудь перезимуем, — решили казаки.
Приехал к Ермаку посол от Карачи. Дал присягу в том, что не мыслит никакого зла против русских. Просил Отряд для защиты от ногайцев, которые двинулись с юга, из Барабинских степей:
— Идут ногайцы на наши кочевья. Грозят скот увести и нас побить.
Ермак отрядил на помощь Караче сорок казаков и атамана Ивана Кольцо.
Приехали казаки на Тару. Татары обрадовались. Кормили их бараниной, поили кумысом, говорили: «Якши урус».
Атамана провели в избу Карачи. Карача сидел на подушках и приветливо улыбался, распахнув полы шёлкового халата. Оружия при нём не было. На ковре дымились блюда с варёной бараниной. В жирной похлёбке плавали куски теста. У ковра сидели татары с медными чашками в руках.
— Да снизойдёт на твою голову благословение аллаха! — говорили они. — Да продлится твой род на многие годы!
Карача подвинул атаману круглую подушку. Кольцо сел, разминая затёкшие ноги.
Дымилась баранина. Русый, голубоглазый слуга разливал из железного кувшина кумыс. Кольцо с удивлением смотрел на слугу.
— Ясырь, раб, — сказал Карача, перехватив его взгляд. — В Хиве куплен.
Карача говорил тихо. Поглаживал редкую бороду. Сидевшие у ковра татары молча слушали его и кивали головами. Карача жаловался на ногайцев:
— Идут на наши кочевья, скот угоняют. Мы слабы. Как нам защищаться?
Кольцо пил кумыс, поглядывал из-за края чаши на татар. Со двора доносился чей-то приглушённый смех.
На стене, за спиной Карачи, висел круглый щит, весь покрытый причудливой резьбой. В середину был вделан крупный изумруд.