— А кто тебе сказал, что они не будут тебя сопровождать. Точнее, Ник Ник в состав миссии войдёт, также как и Сандро с Сергеем. Их отец Михаил Николаевич, к сожалению, болен, а то бы и он с тобой поехал, — император на несколько секунд замолчал, а потом продолжил:
— Нашего дядю Сергея Александровича сам понимаешь, я задействовать не могу. Доверия у меня к нему нет.
— А почему ты не принял у него отставку, как от Алексея Александровича и Павла Александровича?
— Понимаешь, Миша, в отличии от сведений про дядю Серёжу у меня была информация о том, что дядя Алексей и дядя Павел точно знали о перевороте, который затеял их старший брат с сыновьями и не донесли об этом. Таким образом, они совершили преступление, подпадающее тогда под статью двести сорок один «Уложения о наказания уголовных и исправительных», которая предусматривала наказание в виде смертной казни и лишения всех прав и состояний, — Николай скрипнул зубами и зло выдохнул. — Они же отделались легче лёгкого. Дядюшка Лёша живёт теперь в Париже со своей Элизой, а дядя Павел в Италии. Как мне сообщили, он недавно женился на своей Ольге.
— И что ты сделаешь? — заинтересованно спросил Михаил.
Об отношениях Великого князя Павла Александровича и графини Ольги фон Пистолькорс в Петербурге ходило много сплетен.
— Как и положено, лишу всех чинов и отменю содержание. А дальше поглядим, как на это дядя Серёжа отреагирует. Он у нас теперь точка притяжения всех, кто недоволен в аристократии моим правлением, да и младшего братца сильно любит, — усмехнулся Николай. — В общем, ты понял, почему Великий князь Сергей Александрович не поедет с тобой. Как говорится, держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе.
— Сунь Цзы. Трактат «Искусство войны», — задумчиво произнёс Михаил.
— Ладно, мы несколько отвлеклись от темы. Вторым уполномоченным при подписании договора будет барон Розен. Он лучше всех разбирается в русско-японских отношениях. Именно он сказал, что если договор о мире подпишет брат императора и регент, то для императора Муцухито — это будет большая честь. Японцы в полной мере оценят этот жест, — Николай замолк и задумался, собираясь с мыслями.
Михаил смотрел на старшего брата, который за последние четыре года, взвалив на себя управление государством, сильно постарел. На вид ему можно было дать все пятьдесят лет, а не тридцать шесть. Именно столько исполнилось Николаю месяц назад. И Михаилу стало стыдно, что он начал отказываться помочь брату, приняв на себя часть ответственности за Российскую империю. А ведь именно этому его с детства учил отец, говоря о том, что он должен стать помощником Николаю, когда тот станет императором.
— Что я должен делать? — прервал вопросом молчание Великий князь.
— Честно говоря, все дипломатические вопросы возьмет на себя Роман Романович. Ты же будешь представлять правящий дом Романовых на этих переговорах и при подписании договора, — Николай сделал паузу, постучав при этом пальцами по спинке стула-кресла, на котором сидел. — Поверь, Великий князь Михаил Александрович, не смотря на кажущуюся простоту твоей задачи, она чуть ли ни самая важная. От того, как ты будешь вести себе во время переговоров, зависит, что получит Российская империя от этой войны.
— И что мы должны получить? — перебил брата Михаил.
— Первое — это капитуляцию Японской империи. Второе… Второе — за нами остаются Сахалин и Курилы.
— А Хоккайдо, — вновь младший брат перебил императора.
— Не переварим мы этот кусок, Миша. Пупок надорвём. У нас во всём Приморском крае населения меньше трёхсот тысяч человек, а на Хоккайдо уже сейчас проживает больше восьмисот тысяч японцев. Я тебе давал читать записку барона Розена о настроениях в японском обществе. Потерю Хоккайдо не примет в Японии никто, ни гэнро*, ни буракумин**. За этот остров они будут биться до последнего японца, — Николай грустно улыбнулся. — Нам это надо⁈ Так что хватит Сахалина, Курил и контрибуции.
*Гэнро — название девяти японских государственных деятелей, которые служили в качестве неофициальных советников императора в эпохи Мэйдзи, Тайсё и Сёва.