— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — ответил я, а про себя подумал: "Такими темпами мой девиз "Жертвенность и храбрость" очень скоро будет высечен не только на гербе, но и на могильной плите".
От воспоминаний меня отвлёк цесаревич.
— О чём задумались, Тимофей Васильевич? Близких вспомнили?
— Да, Ваше Императорское Высочество. Почти два года в станице не был. Как они там?
— Скоро увидите.
— Это так. Где-то, через час прибудем к станице.
— Куда планируете взять свой десяток казачат. Точнее уже казаков лейб-гвардии.
— Ещё не решил, Ваше Императорское Высочество. Всё будет зависеть от того, каков будет набор казаков в остальные три взвода конвоя и тех, кого предложат в секретные агенты. После отбора, экзаменов и буду решать.
— С Николаем Павловичем это обсуждали.
— Обязательно. Он полностью меня поддержал в этом вопросе, — несколько покривил я душой.
С Головачевым у меня сложились прекрасные отношения начальник-подчинённый. Но вот по вопросам комплектования конвоя, секретной части и методики их обучения, иногда доходило до ора. Мои нововведения из будущего он принимал с трудом. Что уж говорить об остальных кубанцах-конвойцах. В большей степени они воспринимали только парадные функции своей службы.
— Может быть, остановимся в станице на ночь? — поинтересовался цесаревич.
— Ваше Императорское Высочество, я бы с большим удовольствием, но по регламенту, нам отведено пять часов на стоянку и все мероприятия в станице Черняева. Единственно, прошу Вашего разрешения отлучиться на час, чтобы встретиться с семейством Селевёрстовых. Дядька Петро и тётка Ольга мне заменили отца и мать. А названная сестра родила племянника.
— Думаю, за один час со мной ничего не случится. Тем более в станице, чьи жители один раз спасли мне жизнь, — ответил, улыбаясь, цесаревич. — Разрешаю, Тимофей Васильевич.
Николай повернулся к свите и подозвал казначея конвоя сотника Еремина и что-то произнёс ему на ухо. Сотник быстро ушёл и вернулся, держа в руках шикарный черкесский кинжал. Все это время, на палубе царило молчание. Цесаревич взял у казначея кинжал и протянул его мне со словами.
— Передадите кинжал своему племяннику от меня. На зубок. Так, кажется, у вас говорят?
— Благодарю, Ваше Императорское Высочество. Это большая честь.
— Полно, Тимофей Васильевич. Надеюсь, что Ваш племянник вырастет справным казаком и защитником престола.
— Ещё раз благодарю, — я склонил в поклоне голову.
— Вот и хорошо. Я же пока пообщаюсь с Сергеем Михайловичем, — сказав эту фразу, цесаревич отошёл от меня к свите. А я остался у борта парохода, сжимая в руке кинжал.
Чуть меньше двух лет назад я в конном строю ожидал прибытия будущего императора в станицу. Тогда я думал, как мне относиться к этому человек. За это время я узнал много нового из жизни царского дома, системы управления государством, аристократии и её месте в империи. Сам стал потомственным дворянином. Но чем больше узнавал, как живёт простой народ, тем больше думал о том, как облегчить его участь. Но каким путём? Революция? В этом мире Англия и Франция её уже пережила. Легче народу не стало. Только огромные жертвы среди населения.
Почти пять лет назад я ставил перед собой задачи, которые значительно перевыполнил. Сейчас я стал человеком, который находится в близком окружении будущего императора, которого ещё живой и здравствующий Александр III Миротворец пытается научить разумно править. Может быть, в этом шанс или основная цель моего попадания в это время и в этот мир. Попытаться всё исправить без того кровопролития, которое было в моём времени. Поживём — увидим.