Князь Элизобарра, облачённый в лабораторный халат, поднял голову от клетки с кроликами и посмотрел на Северина отсутствующим взглядом. Звери все сплошь были белые и красноглазые, так что весьма недвусмысленно напоминали самого экспериментатора. С минуту вампир взирал на своего ученика, будто соображая, что тот здесь делает.
— Уже десять часов? — Эйзенхиэль снял перчатки и подошёл к мальчику. Юный лорд подумал, что не для него одного время пролетает незаметно. Князь между тем успел окинуть его цепким взором. Нахмурился. — Это ещё что такое? — ткнул пальцем в обрывки нитей, оставшихся на месте канта. Скользнул взглядом по отсутствующей пряжке на ботинке. Эрлинг закусил губу. Он так боялся опоздать к назначенному сроку… если б он, знал, что учитель не только не поджидал его, сверяясь с секундомером, но и вообще забыл о назначенном часе, то, конечно…
— Изволь привести себя в порядок, — резко бросил вампир. Северин повернулся и шагнул за дверь. — И халат надень, — донеслось ему вслед.
— Вот твой объект, — сухо сказал архимаг, водружая перед адептом клетку с ушастым зверьком, как две капли воды похожим на всех остальных обитателей лаборатории.
— Я должен проклясть… кролика? — парнишка выглядел слегка озадаченным.
— А ты что, предпочёл бы человека? — холодно осведомился экзаменатор.
— Н-нет.
— Так работай.
Эрлинг внимательно переработал начальные условия относительно подопытного. К счастью, заказанное Эйзенхиэлем проклятье оказалось не из самых сложных. Вампир тщательно проверил объект. Ничего не сказал. Это означало, что Северин всё сделал правильно. А вот потом… потом архимаг повёл себя достаточно странно. Обойдя несколько раз вокруг клетки, он вскинул обе руки и речитативом произнёс длинное заклинание. Кролик упал. Князь явственно прошипел сквозь зубы ещё одно проклятие. Правда, на этот раз оно не было завязано ни на какой конкретный объект и рассеялось без вреда для окружающих. С удивлением ученик отметил явное раздражение своего наставника. Не секунду мальчику даже показалось, что между пальцев мага пробежали синеватые искры. Но Эйзенхиэль быстро овладел собой и сел в кресло. Задумчиво уставился на белую тушку.
— А уж на этот раз что было не так? — вопросил он, обращаясь явно не к Северину. Однако любознательный адепт уже обследовал подопытного.
— Вы сняли его! — с восхищением воскликнул парнишка. — Вы сняли моё смертельное проклятье.
— Вот только кролику всё равно, от чего подыхать, — угрюмо отозвался архимаг.
— Но всё равно это потрясающе! Никаких следов! Никаких! — продолжал непритворные восторги адепт. Буквально сегодня он твёрдо усвоил из своего фолианта, что снять чужое смертельное проклятье невозможно.
— Ну что же, можешь теперь его съесть, — буркнул вампир.
— А как вы это сделали? — полюбопытствовал Эрлинг.
Эйзенхиэль небрежно пихнул в его сторону стопку исписанной бумаги. Он всё ещё был мрачен. Мага беспокоило, что он не видит ошибки, которую допустил. Князь потёр глаза ладонью. Он слишком давно не спал и не ел. Внимание начинает рассеиваться.
— Иди к себе, Северин, — тихо сказал он. — Ты мне сегодня больше не понадобишься.
— А можно, — мальчик смущённо потупился, — можно мне это с собой взять? — он указал на стопку расчётов.
Князь Элизобарра равнодушно пожал плечами. Но всё-таки кивнул.
— Эйзенхиэль? — обернулся мальчик уже с порога.
— М-м-м?
— А почему вы этим занимаетесь? Ведь везде говорится, что невозможно…
— Должен быть способ, — оборвал воспитанника глава клана. И юный лорд вздрогнул от того, как резко прозвучал его голос. — Какой-то способ обязательно должен быть… — повторил князь тоскливо и уже совсем тихо, так что удаляющийся Северин его не услышал.
***
— Па-а-ап!
Золотоволосая девочка, на этот раз в совершенно чистом и абсолютно целом платье, настойчиво карабкалась по постаменту, на котором покоился гроб. Эйзенхиэль неохотно разлепил одно веко. Он бы с удовольствием ещё поспал. Ещё денёк-другой.
— Пап, бабочка совсем дохленькая, полечи её!
Вампир сел и помог дочери взобраться наверх.
— Опять ты от Эльзы сбежала. Сколько раз повторять: я запрещаю тебе ходить по восточному крылу в одиночестве.
— Она противная, — поморщилась девочка. — У неё страшные клыки.
Отец привычно поцеловал светлые кудри, усадил ребёнка на колени.
— Такие же, как у меня.
— Не-е-ет, — запротестовала Мелисента, — у тебя красивые зубки. А у неё — страшные клыки.
Князь Элизобарра повертел в руках «бабочку». Хмыкнул. Пряжка от ботинка. И шнурок очень знакомый… Иллюзия и правда здорово истощилась, но всё ещё держится…
— Она такая весёлая сначала была, — доверительно сообщила маленькая княжна, — а потом заболела… Ей в моей комнате не понравилось.
— В твоей комнате? — переспросил вампир и внимательнее присмотрелся к заклинанию. Нахмурился. Оригинально, конечно. Юному адепту удалось обойти практически все щиты, установленные в западном крыле. Надо срочно их переработать…
— Па-а-ап?
— Что?
— А кто тот мальчик? Который бабочку сделал. Грустный такой.
— Он что, выходил к тебе?
— Нет, пап, не ругай его, он только из окошка смотрел. Он что, наказан, да? Поэтому всегда в комнате сидит?
— Н-нет, не то чтобы… — протянул Эйзенхиэль, но вдруг замолчал, задумчиво глядя на дочь. Человек. Такой же, как она человек. И очень талантливый… разница в возрасте небольшая, даже для людей… — Он тебе понравился?
Девочка неопределённо пожала плечами.
— Бабочка красивая. А… можно мне будет с ним поиграть? С тем мальчиком.
Князь Элизобарра не отвечал. Он думал о том, что человеческие существа взрослеют чудовищно быстро, и не за горами тот день, когда в жизни его малышки появится другой мужчина, который уведёт её из отчего дома, будет заботится о ней и… вампир решительно отогнал от себя неприятные образы.
— Может быть. Когда-нибудь после.
— Ладно, — легко согласилась девочка. — А бабочку ты полечишь?
Архимаг подкинул пряжку вверх, и яркие крылья снова весело затрепетали.
— Здорово! — восхищённо воскликнула Мелисента. — Даже лучше, чем была.
***
— Эйзенхиэль?
Вампир перевёл рассеянный взгляд с окна на воспитанника.
— Да.
Мальчик изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица. И это ему почти удавалось. Вот только глаза сияли восторгом и гордостью.
— Посмотрите.
Архимаг быстро пробежал глазами предложенный его вниманию листок. Презрительно скривил губы. Взял карандаш.
— Здесь, здесь и здесь. — Три небрежные пометки немедленно заставили тёмные глаза адепта потухнуть. Северин опустил голову.
— Простите, что отнял у вас время, — он вышел со всей возможной поспешностью. И уже не увидел, как глава клана, собравшийся было смять бумагу и бросить в корзину, вдруг задумался. Реализация, конечно, никуда не годилась. Эйзенхиэль почти семь лет занимался проблемой снятия смертельных проклятий и, кажется, успел допустить уже все возможные ошибки, в том числе и эти три. Но вот сам метод маленького мага… метод был свежим. И, возможно…
Прошло несколько месяцев, прежде чем князь Элизобарра снова заставил своего ученика проклинать кроликов. Но на этот раз подопытный так и остался сидеть, испуганно прижав уши. А в расположенном перед клеткой зеркале перестал отражаться маленький скелет. Эйзенхиэль осторожно снял наведённое магическое поле. Взял объект за уши. Кролик смотрел на вампира, как на удава.
— Ну и везучий же ты, парень, — тихо сказал архимаг. Ухмыльнулся и чмокнул зверька прямо в розовый носик. Кролик испуганно дёрнулся. От страха у него чуть было не разорвалось сердце.
5. Не так страшен чёрт, как его малюют