***
— Ты так долго с ним возишься, Северин, — с оттенком насмешки сообщил Эйзенхиэль, — что за это время несчастный сундук мог рассыпаться в прах естественным образом.
— Я маг, а не взломщик, — раздражённо воскликнул лорд Эрлинг, бросая на стол отмычку. — Почему я вообще должен этим заниматься? Я не собираюсь грабить банки!
— Ах вот в чём дело, — ехидно сощурился князь Элизобарра. — Недостаточная мотивация. А ну-ка, иди сюда…
Прикованный к стене запирающими магию наручниками юноша с ужасом и непониманием смотрел на своего учителя.
Эйзенхиэль брезгливо отряхнул воду с сапога.
— Через полтора часа уровень поднимется до двух метров, — сообщил он. — Так что я бы на твоём месте поторопился.
***
Во дворце занялся пожар.
Влад предостерегающе поднял руку, не позволяя подчинённым атаковать.
— Блокируйте пространство, — на всякий случай напомнил он.
— А уже, — удивлённо сообщил Мюнхес. — Отрон сплошным полем накрыл.
Элизобарра проверил. Неопределённо хмыкнул.
— Ладно, всё равно будьте наготове. Скоро полезут…
Однако никто не полез. Магическое пламя пожирало здание с ужасающей быстротой, то и дело прерываясь сполохами молний или окутываясь клубами обжигающего водяного пара. Прождав несколько минут, глава клана выругался, задвинул забрало драконьей брони и ринулся внутрь.
— Милорд! — бросился, было, лорд-вампир Мюнхес следом. Но тот только не глядя махнул рукой:
— Держать периметр.
Выход Элизобарры из горящего здания получился эффектным: алчные языки пламени огибали окружавший его энергетический купол. В драконьей броне для этого, возможно, и не было бы необходимости, но через плечо у Влада был перекинут бездыханный молодой человек.
— Глава клана с обгоревшим Отроном на руках, — задумчиво прокомментировал Мюнхес. — Где-то я уже это видел.
За спиной Элизобарры рухнуло перекрытие. Дом сложился внутрь.
— Он не обгорел, — раздражённо буркнул Влад. — Дыма наглотался просто.
— А… эти? — осторожно поинтересовался лорд-вампир.
— Перебил всех, изверг, — одобрительно похлопал князь свою ношу по спине. — Первого архимага завалил. Можно звёздочку вешать.
Придя в себя, Северин дёрнулся, перекатился на постели, приподнялся на локтях. Огляделся. Это… была его комната. Вернее, его бывшая комната. В замке Элизобарра. Он помнил её так хорошо, как будто всё ещё жил здесь и в самом деле ложился спать в эту кровать.
Дверь резко отворилась. Лорд Эрлинг вздрогнул. Влад Элизобарра смотрел на него с ехидным прищуром. Нет, всё-таки не сон… а жаль…
— К-как… — с лёгким заиканием спросил Северин, — как я тут оказался?
— Не помнишь? — хохотнул глава клана. — Пить надо меньше. Или закусывать больше.
Окинул ещё раз молодого человека пламенем алых глаз и вышел.
Лорд Эрлинг постарался припомнить вчерашний день: приказ убить городского голову, дворец, бегающие глазки, боевые маги, удушливый запах дыма…
— Бред какой-то… Я что, и правда, напился? — недоумённо спросил он сам себя и потёр лоб.
12. Сердцу не прикажешь
Незаметно прошло несколько лет. Влад стал ловить себя на том, что избегает появляться в родовом гнезде: сестра до неприличия сильно стала походить на свою мать. У вампиров хорошая память. Особенно память на звуки и запахи. От повзрослевшей Мелисенты исходил тот же одуряющий запах желанной и неприступной женщины, который Элизобарра не мог забыть вот уже почти двадцать лет. Всё чаще Владу приходилось напоминать себе, кто перед ним. Он сделался сух в общении с сестрой, стараясь видеть её как можно реже. Она не возражала, покорившись его решимости с печальной обречённостью. Но проблему это не решало. На просьбы княжны разрешить ей выходить в свет Влад отвечал яростным отказом. Но вот настал день её совершеннолетия…
Князь Элизобарра вернулся домой после нескольких месяцев отсутствия, привёз в подарок сестре несколько редких книг. Вопреки его ожиданиям, к празднику в замке не готовились. Генрих Зальц пояснил, что княжна не настроена веселиться. Влад, и вовсе мрачный, как туча, этому даже порадовался. Но когда он увидел её…
Девушка стояла на вершине парадной лестницы. Та же причёска, то же платье…
Ему показалось, что эти двадцать лет были сном, и только что Эйзенхиэль Элизобарра произнёс: «Я женюсь на Лоридейль Лейнсборо», а сердце пропустило такт…
Она медленно, шаг за шагом спускалась по ступенькам…
Влад сглотнул и постарался взять себя в руки. Получилось очень плохо. Девушка подошла совсем близко. Глава клана перестал дышать, чтобы не чувствовать её запах. Но кожей ощущал тепло её тела. Он хотел её. А рядом больше не было отца, один взгляд которого держал в узде беспутного сына. Влад желал эту женщину не меньше, чем двадцать лет назад. Хотел подмять её под себя, заставить подчиниться его воле, услышать её крик, крик боли, когда он вонзит в неё зубы и будет рвать её плоть, наполняя ужасом голубые глаза, в которых прежде видел лишь насмешку и презрение.
— Какого дьявола ты это на себя напялила? — хрипло рявкнул Влад, смутно понимая, что с ним происходит. Но он знал, кто в этом виноват: Лоридейль Лейнсборо! Хитрая, холодная тварь, каким-то непостижимым образом вернувшаяся оттуда, откуда не возвращаются. — Это её платье! Не смей их надевать!
Мелисента нахмурилась. Поведение брата поставило её в тупик. Совсем не такого ожидала она в свой день рождения.
— Теперь все эти платья принадлежат мне, — сказала она с холодной независимостью. — Как и дом, и счета, и…
— Ты сейчас же выбросишь всю её одежду, — прорычал вампир и грубо схватил сестру за плечо. Владу казалось, что сердце из груди переместилось в голову, и теперь стучит там, оглушительно и страшно.
— И не подумаю, — огрызнулась княжна, попытавшись вырваться. — Они мне нравятся. — Как правило, брат отпускал, но на этот раз у него в горле только неразборчиво что-то заклекотало, вампир рванул плотный атлас так, что раздался треск, правый рукав оторвался, а на нежном девичьем плече заалела глубокая царапина — Влад сам не заметил, как начал трансформацию: на руке выросли когти.
Мелисента даже не вскрикнула. Голос пропал. Она вдруг осознала, что никогда ещё не видела Влада в такой ярости. И не до конца понимала её причину. Воспоминания о прошлой жизни возвращались, но не все и не сразу. Сейчас она помнила почти всё. Кроме того, что могло послужить причиной безумия брата.
Испуг в голубых глазах слегка привёл вампира в чувство: сейчас это явно не была надменная Лоридейль Лейнсборо. Это была… его маленькая сестра, девочка, которую он защищал, холил и лелеял, на свой манер. И которой он теперь внушал ужас. В нос ударил резкий запах крови. Влад наклонился и провёл языком по женскому плечу, снимая тяжёлые капли, приглушая боль… Мелисента застыла в его руках, будто он был не вампиром, а василиском. Её кровь показалась горькой на вкус.
— Иди в свою комнату и не показывайся мне на глаза, — бросил князь, развернул девушку и слегка подтолкнул в спину. По телу Влада пробежала мелкая дрожь. Мелисента взлетела вверх по лестнице, роняя слёзы.
Так и прошёл день: княжна заперлась в спальне, уже не плакала, просто сидела, обхватив колени руками, приложив к плечу скомканную сорочку, глубоко задумавшись. Слюна вампира снимает боль, но не даёт крови сворачиваться: царапина всё никак не хотела затягиваться.
Князь разнёс чуть не ползамка. Он ломал мебель, рубил гобелены, пинал драгоценные вазы, срывал канделябры… Пару раз подходил к комнате сестры и утыкался в неё лбом, вдыхал просачивающийся сквозь щели запах. Разворачивался, сползал спиной по двери, сидел на полу, закрыв лицо ладонями. И начинал снова… остановился Влад в галерее, перед портретом, который он приказал перенести сюда из бывшего кабинета отца: ежедневно любоваться на мачеху у князя не было никакого желания. Женщина, изображённая на портрете, не выглядела холодной и надменной, какой он её помнил. Скорее она была… печальной. Князь всматривался в её лицо, и дикая, животная ярость мало-помалу сменялась в нём глухой тоской, в чём-то созвучной выражению на нарисованном лице.