И Стивенскриковый спектакль
Одолевал озёрным оком.
Зане зияет зоркий зрак —
Баран-не бык, не будет богом.По трейлу с именем Bull Run
Ползёт с Лошадкою Баран.
Он хоть и болезный,
Но весьма полезный —
То потрёт щетинку,
То почешет спинку.
(Almaden, March)
Лужа всплеснулася пузырями,
След на асфальте бензиново-синь.
Сына нельзя удержать якорями
Рук материнских. Уходит один.
Удушлив аромат, и буйно белопенны
Громадные кусты, растущие внизу.
Сгустились облака, и вздохом перемены
Нагнало следом тучи, несущие грозу.
Тринадцатым числом канун всегда пугает.
Ненастный день пройдёт, и вестником весны
Барашек золотой с Лошадкой загуляет,
На золотых рогах неся златые сны.
Уж четверть с небольшим от стольника пропало,
И впереди зима, хоть климат потеплел.
Но всё ж-глаза в глаза-судьба нас повязала.
И ты парадоксально-опять помолодел.
(14 Апреля)На кой мне ляд тащиться на Москву?
Здесь хорошо, здесь муж и сыновья.
Но вижу я зелёную траву,
И улетает к ней мечта моя.
И как во сне, я слышу соловья,
Поющего в кустарнике весной.
И снова смысл имеет жизнь моя,
И я хочу домой, хочу домой.Здесь хорошо. Наверно, хорошо.
Будь благодарна, да. Отдай и не греши.
Из серой тучки дождь грибной в Москве пошёл,
А как овсы-то нынче хороши.Там пахнет русским духом. Эта вонь
Блаженна мне и вне московских стен,
Как дым отечества и грязь. И вот ладонь,
Глаза прикрыла, мокрая совсем.J’ai oublie de vous dire que je suis juif
– Modigliani
Я позабыла вам сказать,
Что у меня отец еврей.
Мне не пришлось его узнать, —
Его услали в мир теней.Я позабыла вам сказать,
Что у меня – казачка-мать,
Что дед – народа враг, а брат
Ушёл, и нет пути назад.И всё забыв, блаженна я,
Нага пред богом и людьми.
Печать лежит на мне, гляди!
Но, духом нища, тленна я —Я не оставлю по себе
И ни дворца, и ни словца.
Лишь ветер свищет в темноте,
Лишь песне ветра нет конца.Давай с тобою выпьем мы чаёк —
Заваренный чаёк, вкуснее не бывает,
О кухне, о Москве напоминает.
А помнишь ли ту кухню, мой дружок?
Вокруг стола сидели вчетвером —
А дверь мы сняли, чтобы было посвободней —
В пятиметровой. Я задвинута столом,
Вплотную к шкафу. (Нынче стала я дородней).Абрамовская люстра над столом
Торжественность моменту придавала,
Хотя всего лишь кашу освещала,
Да мордочки малявок перед сном.Далёк тот день, тот вечер и та ночь.
Подумай, четверть века отмахали!
Что можем мочь, чего не можем мочь?..
Налей чайку, чтоб не было печали…Мне снился сон о Ладожском заводе.
Какие связи вдруг замкнулися в мозгу?
Мне мальчик рассказал когда-то об уроде,
Родившемся в предсказанном году.
В тот день нам солнце мягко спину пригревало.
На море Чёрное вечерний час сходил.
И счастье лёгким накрывало покрывалом,
И Слава в каботажку уходил…Забытое. Баку 83
Ты возвращаешься к нему сквозь десятилетия
Город, в котором память твоих ног
Приводит к дому твоего детства
Сумерки которого наполнены тенями любимых
При мысли о них глаза твои становятся горячими
Город, в котором ты не спишь первую ночь
Потому что к тебе приходят стихи
Уходящие при слабом рассвете
Город, где ты можешь потрогать тела чаек
Толпящихся в воздухе у самых твоих глаз
Когда ветер наполняет тебя запахом нефти
Запах, оставшийся в закоулках твоей памяти
Город, в котором то, к чему ты принадлежишь
Напоминают лишь голубые глаза случайного прохожего.
На третьем этаже зажегся огонек.
Темно на улице, шагов давно не слышно.
И веет мне в лицо холодный ветерок,
Гнездившийся весь день под проржавевшей крышей.
Случайный прохожий с голубыми глазами
В которых тает зеленый лед
Отчего стираются записи прошлого
Каприз сегодняшнего дня
Да ощущение тонкой мужской рубашки
В пальцах.
Бессонницы ночной киномеханик
Крутит заезженную ленту моей памяти
В темноте закрытых глаз
Разворотом рукоятки проектора
Наплывает светлое пятно фотографии двух девочек
Которая валяется сегодня в куче ненужных вещей
Две женщины идут сниматься
Что их несет?
Запах нарциссов, испанского дрока,
Запах цветочного чая
Ветер над морем, раздувающий пух занавесок
Слезы прощанья.
Расчесываю волосы перед стеклом книжных полок
Гляжу на залив бледно-серый и плоский
А спорщики в мозгу не утихают.