Как виноватый муж, как зек на зоне, —
Распущенность руки, как добродельный перст.В сияньи солнца появляется машина
Из пены Афродитою самой.
Водитель рад рождению любимой
И заливает газом с головой.За зеркало берусь
И с отвращением
Отбрасываю прочь:
Не я, не Маргарита – грусть
Глядит с волненьем:
Ночь на пороге, ночь.
Казалось, только что
Рвала я снимки,
Где лишь намёк морщин.
«Промчалось былое», и вот
Легли снежинки
Сугробами седин.Как Гойя написал
«До самой смерти»
Кокетку не унять.
Что ищешь ты в тени зеркал?
Собрались черти
К себе красотку взять.Заметен возраст лишь,
Когда надолго
Уедешь от друзей.
Как в зеркало на них глядишь
И видишь только
Себя на склоне дней.О боже, пахнет эвкалипт
Под солнцем раскалён от зноя.
Благоуханием залит
Стоит наш лагерь под скалою.
Зелёный дождь его листвы
Своею тенью охлаждает,
Волною душной с высоты
Чарует лес и возрождает.Задумчивая тишина
Полна чириканьем и свистом.
Здесь мы одни, и я одна
Под диском солнечным и мглистым.Как синий баклажан,
Огромный корень кельпа,
Бубенчики шута
Поддержат на плаву,
Болота цвет
И форма буквы Дельта,
А листья – золото
На солнце наяву.
Нежнейший океан
Ласкает ноги хладом,
Облизывает берег
Длинная волна,
Ультрамарин воды
Глазам моим отрада.
И тишина вокруг,
И тишина.Мне редко снятся сны. А если снятся,
То сразу и легко их забываю.
Натура трезвая к тому ведет: склоняться
Пред зыбким сном душа не принимает.
Но несколько я помню. Вот один
Из детства моего: сад меж домами, там
Штакетник низкий. Сосны. Ряд картин
Меняется. Ловитки. Шум и гам.Потом всё тихо. Двор и я одна.
Старуха странная стремглав за мной несется.
Я – от неё, вокруг забора, и она
Всё тянет руки. Ей не удаётсяНикак меня поймать. Баба Яга —
Её я узнаю, но мне не страшно.
Я всё ещё смеюсь во сне, когда
Открыв глаза, лежу в тиши домашней.И много лет спустя я помню сон:
Вокруг меня толпою озверелой
Теснятся люди. Гул стоит и звон
В ушах моих, и, кажется, горелым
Пропитан воздух. Сдвинулася тьма
И смять грозит, и вдруг окаменела
От вспышки серебристого огня,
Чем стала я на миг, и что она узрела.И голос мужа вышел из меня,
И, руку я подняв, провозгласила:
«Бог есть любовь!», и силою огня
Серебряного страх остановила.Но долго я лежала, труп живой,
Не двигаясь, не думая, не слыша,
Боясь понять, случилось что со мной,
И почему со мной, и что там – выше?И снова сон. Иду я через ночь
По городу. Безлюдно. Невозможно.
Без тени всё вокруг. Уже невмочь,
И тягостно мне как-то, и тревожно.
Пустая декорация домов
Зияет дырами неосвещённых окон.
Не слышен шум опасливых шагов —
Резиново упруг, не пропускает воздух.И что-то странное навстречу мне идёт
Козлиное костлявое – худое
И курьи ручки тянет, и кладёт
На бёдра мне. И знаю, что плохоеЗадумало то чудище, и рвусь
Из сна зловещего, что мне грозит бедою,
Хочу проснуться и вот-вот проснусь…
Но всё смеётся страшно неземное.Друг, ни спеши меня сравнить
С поэтом злато-говорливым —
Стихи домашние кроить
Пытаюсь слогом я ленивым.
Сравнение не в пользу мне —
И в рисованьи я не гений,
И жалкий дар моей родне
Валяется в пыли передней.О музыке забыть пора.
Не зная нот и правил лада,
Бренчать – пустейшая игра.
Насмешка – знатокам отрада.Смешны потуги записать
Всё то, что память сохранила.
Неинтересно. Надо знать,
О чём писать. Не быть постылой.Зачем приходите ко мне
Посменно волны вдохновенья?
Подвигнут к действию оне
И схлынут, вызвав отвращенье.Но если музы час пришёл,
То ищет ли она достойных?
Случайный гость в случайный дом
Проник, и благовесть спокойно.Ты избрана, и говори,
И пой, пиши, расходуй краски,
И если не расскажешь ты —
Никто не вспомнит старой сказки.Когда выходишь ночью на порог
Своей палатки, что в углу созвездья,
Когда плывёт безмолвно небосвод,
Роняя звёзды, что летят столетья,
Когда тебя объемлет тишина,
И тьма ночная скрадывает звуки,
Ни шороха вокруг, и суета
Дневная отступает, а науки
Молчат смущённые. И вот тогда
Лишь чувства властвуют во мгле и суеверья.
И карта неба незнакомого нема,
Не вызывая ни малейшего доверья.
Где ковш медведицы? Полярная, увы!
Тризвёздно Орион мне поясом сияет.
И вновь тоска по дому возникает,
Не видная в сиянии луны.