– Послушай, Эрни, что случилось с твоим вороном? – спросил отец.
– Все нормально, папа. Я положил его в мой ящик для одежды и укрыл его, так что ему будет тепло всю зиму.
Отец бегом вернулся в Уиндмер, нашел кипу вещей, открыл окно и выкинул мертвую птицу. Затем вновь заколотил ставни. Он примчался назад в док Бэкема как раз к отходу судна. Это было кстати. У матери не было никакого настроения откладывать встречу с новым домом.
Через неделю после приезда семья устроила небольшое торжество, разведя огонь в домашнем очаге. Марселлайн и Эрнест спели две песни. Принесли дрова, кто-то зажег спичку. Дом был благословлен для счастливой семейной жизни.
Новая комната для занятий музыкой была настоящей радостью для нашей талантливой матери. Скоро она пришла к выводу, что для семейных мюзиклов совершенно необходима виолончель. Она подчеркнула бы глубину звучания скрипки, фортепьяно, а особенно голосов матери и Марсел-лайн. Эрнест с легкостью воспринял эту идею. У него был музыкальный слух, и как раз нужен был третий музыкант. Так что Эрнест начал учиться играть на виолончели. Вначале он уделял этому занятию по полчаса в день, но скоро увеличил это время до часа. Эту систему мать применяла к каждому из нас до тех пор, пока не понимала, что ее усилия напрасны.
Годами Эрнест ежедневно посвящал один час игре на виолончели. На бесконечные вопросы о том, как он стал писателем, его самый откровенный ответ посторонние люди часто принимали за шутку.
– Отчасти я добился успеха благодаря часам уединения, проведенным в комнате для занятий музыкой, делая вид, что занимаюсь. Моя голова была занята другими мыслями, в то время когда я снова и снова повторял мелодию «Поп гоуз де Уизел», – обычно отвечал Эрнест.
Мать никогда не теряла надежду, что один из шести ее отпрысков станет выдающимся певцом.
– До двенадцати лет Эрнест был для меня сплошным разочарованием, – рассказывала мне мать.
В те дни она возглавляла детский хор в чикагской церкви третьей конгрегации. Матери были необходимы хорошие голоса, а Эрнест пел монотонно. У Марселлайн и Урсулы был прекрасный вокал, но Эрни брал все ноты на один лад.
Она вспоминала:
– Однажды, когда ему было уже двенадцать, позвонил его учитель и сообщил удивительную новость о том, что он неожиданно запел как надо. Тем вечером я заставила его петь с нами в музыкальной комнате. И тут же он стал солистом моего хора, исполняя в тональности сопрано. – Рассказывая это, мать задумчиво улыбалась. – Слишком рано изменился его голос. Но пока он пел сопрано, он был замечателен.
В свои ранние годы Эрнест больше отдавал предпочтение охоте, нежели пению. Однажды осенью, когда ему еще не исполнилось двенадцати, дедушка Хемингуэй подарил ему на день рождения охотничье ружье 20-го калибра. Отец взял его с собой на ферму нашего дяди Фрэнка Хайнса, что недалеко от Карбондейла в штате Иллинойс. Это было замечательное место, и, хотя поездку туда планировали не один месяц, она изобиловала расстройствами, которые ни отец, ни сын не могли предвидеть.
Маленькое ружье Эрнеста стреляло на удивление кучно. Он мог поразить цель, когда его добыча быстро бежала по земле, или птицу в небе с расстояния более пятидесяти ярдов. Отец испытывал невероятную гордость, демонстрируя окружающим, как его сын стреляет по летающим вокруг амбара голубям. Им следовало отходить подальше, ведь это происходило в людном месте. Они вели стрельбу по трудным целям в пределах прямой видимости дома, где находились женщины и подростки.
Эрнест подбил более двадцати голубей, истратив всего одну коробку патронов. Тем вечером ему поручили отнести дюжину птиц для пирога на соседнюю ферму. По дороге Эрнест встретил нескольких деревенских мальчишек. Они спросили его о том, где он взял птиц, и он с гордостью ответил им:
– Я подстрелил их над амбаром Фрэнка Хайнса.
– О, ты дурачишь нас! И ты, чудной ребенок, смог сделать это?
– Конечно!
– Ты молокосос! Ты не мог этого сделать!
– Ты врешь!
– Разберись с ним, Рэд! Ну, давай же! Ты задашь ему! Самый маленький из мальчишек вышел вперед. Эрнест положил голубей на землю и, не успев снять свою куртку, почувствовал жгучий удар. Он собрался дать сдачи, но скоро распластался на земле под всеобщий хохот. Рэд вместе с другими мальчишками удрали, а Эрнест с птицами поплелся дальше. С этого момента он решил обучиться кулачному бою так же хорошо, как умел стрелять.