Че постоянно поддерживает радиосвязь с «Манилой» (Гаваной). Постепенно в ранчо прибывают подкрепления: кубинцы и боливийцы. 27 ноября собралось уже 30 человек.
30 ноября Че, подводя итоги месяца, писал: «Все получилось довольно хорошо: прибыл я без осложнений, половина людей уже на месте. Добрались также без осложнений, хотя немного запоздали. Основные люди Рикардо, несмотря ни на что, готовы примкнуть к нашему движению. Перспективы в этом отдаленном от всех центров районе, где, судя по всему, мы практически сможем оставаться столько времени, сколько сочтем необходимым, представляются хорошими. Наши планы: дождаться прибытия остальных, довести число боливийцев по крайней мере до 20 и приступить к действиям. Остается выяснить реакцию Монхе и как поведут себя люди Гевары».
Люди Рикардо — это боливийцы, по-видимому, братья Передо, и несколько студентов, находившихся с ним в контакте. Люди Гевары — сторонники шахтерского вожака Мойсеса Гевары Родригеса. Монхе — Марио Монхе, тогдашний первый секретарь Компартии Боливии, с которым предстояли переговоры об отношении КПБ к проектируемому партизанскому движению.
2 декабря прибыл Чино — Хуан Пабло Чанг Наварро, перуанский революционер, участник партизанского движения в Перу, разгромленного властями. Чино предложил передать в распоряжение Че 20 перуанцев, участвовавших в партизанском движении в Перу. Обсуждался вопрос об организации партизанской базы в Пуно, на перуанском побережье озера Тнтикака. После переговоров Чино отбыл в Ла-Пас, намереваясь направиться в Гавану, а оттуда вновь возвратиться в Боливию и вступить в отряд Че.
Между тем в лагере продолжались партизанские будни. В декабре вырыли еще один тайник в окрестностях «Каламины», заложив в него оружие и боеприпасы.
Однако работники Альгараньяса не оставляли лагерь в покое. Они продолжали шпионить за обитателями «Каламины». Комментируя этот факт, Че записывает 11 декабря: «Это меняет наши планы, нам нужно быть очень осторожными».
Среди боливийцев, находящихся в «Каламине», возникли раздоры. Одни согласны стать партизанами, другие обусловливают свое согласие решением Коммунистической партии Боливии, отношение которой к отряду Че продолжает оставаться неясным.
12 декабря Че записывает в дневнике: «Говорил со своей группой, „прочитав проповедь“ о сущности вооруженной борьбы. Особо подчеркнул необходимость единоначалия и дисциплины. Сообщил о назначениях, которые распределил следующим образом: Хоакин — мой заместитель по военной части, Роландо и Инти — комиссары, Алехандро — начальник штаба, Помбо — связь, Инти — финансы, Ньято — снабжение и вооружение, Моро — медицинская часть (временно)».
В той же записи Че отмечает новый настораживающий факт: «Коко вернулся из Каранави, где купил необходимую провизию, но в Лагунильясе некоторые видели его и удивились количеству закупленных продуктов».
До 31 декабря обитатели «Каламины» были заняты будничной партизанской работой: рыли землянки, укрытия, устанавливали рацию, все больше вглубь разведывали местность, прокладывая в джунглях секретные тропы, засекали выгодные для засад позиции, занимались различного рода тренировками. Все это делалось часто под ливнем и на голодный желудок. Че, участвовавший во всех работах и, как обычно, не щадивший себя, требовал того же от своих бойцов, что, по-видимому, не всегда встречалось с энтузиазмом даже среди кубинских ветеранов, о чем свидетельствует следующая запись от 28 декабря в его дневнике: «В лагере встретил Маркоса и Мигеля, которые переночевали среди камней, так как не успели вернуться до темноты. Они были возмущены тем, как обо мне тут говорили в мое отсутствие. Судя по всему, они имели в виду Хоакина, Алехандро и Врача».
Наконец, в канун Нового года, утром 31 декабря, в «Каламину» прибыл долгожданный Марио Монхе, его сопровождали Таня, Рикардо и боливиец по кличке «Пан длинно», оставшийся в отряде Че в качестве добровольца. Весь день и всю новогоднюю ночь Че вел с Монхе переговоры. Переговоры были не из легких. Вопрос не стоял о целесообразности или нецелесообразности партизанского движения в Боливии. Компартия высказывалась за революционные действия. Однако договориться о едином руководстве партизанским движением не удалось…
Руководство Коммунистической партии Боливии, хотя и не несло ответственности за организацию партизанского отряда, разрешило своим членам вступать в его ряды и оказывало партизанскому движению самую решительную политическую поддержку. Так, в заявлении КПБ от 30 марта 1967 года, вскоре после первых столкновений отряда Че с боливийскими войсками, говорилось: «…Коммунистическая партия Боливии, которая вела постоянную борьбу против политики предательства национальных интересов, предупреждала, что эта политика повлечет за собой события, которые трудно предвидеть. Сейчас она отмечает, что начавшаяся партизанская борьба — это лишь одно из следствий такой политики, одна из форм ответа правительству.