— Не позорься, дура! Вылезай!
— Казума, ты бы огляделся по сторонам, а? — предложила кузина, и я внимательно оглядел торговые ряды. Поток клиентов стал меньше, так что многие расслабленно отдыхали или скучали, но я замечал, как какая-нибудь девушка нет-нет, да и скрывалась под столом, а другая девушка или парень сразу после этого придвигались к столу поближе и накрывали колени скатертью, и их глазенки бегали-бегали, хитро-хитро, хотя они и старались выглядеть полностью спокойными. Лина, однако, обманула мои ожидания и вылезла обратно, но уверен, если надо будет — она вернется обратно под стол в считанные мгновения, она была занята, занимаясь размещение коробок, так что бы освободить достаточно свободного места.
— Ты в какой вертеп меня заманила? — с ужасом в голосе прошептал я, наверное, громче нужного, потому что некоторые проходящие мимо посетители, странно на меня зыркнули.
— Это же комикет. Такое всего раз в полгода бывает, у некоторых всего раз в жизни. Если ты действительно кого-то любишь, разве не романтично сделать ему приятное на таком фестивале? — с улыбкой сказала она, так, будто это было тут нормой или хотя бы традицией — к тому же я полу-суккуб и мне срочно нужно перекусить твоей жизненной силой, иначе я просто не продержусь до конца дня — сказав это, она неловко ухмыльнулась, словно сама понимала, насколько нелепо звучали ее оправдания.
Глава 9 Комикет 1-й день. Инцест посреди фестиваля?
3.3
Лина потянулась, попутно зевая от усталости, ее большие груди со звуком *боиньк* качнулись, и сразу несколько лоботрясов ошивающихся без дела подошли к нашему столу:
— Копию, пожалуйста — говорили они, протягивая купюры или монеты, и забирали книгу, даже не посмотрев на то, что купили, все их внимание привлекали груди моей кузины. Впрочем, думаю, это тоже часть фан-сервиса в таких местах. Лина же откровенно наслаждалась столь явным вниманием в свою сторону.
Она подавала книги, я забирал деньги и давал сдачу, постепенно она все чаще и чаще залезала под стол, чтобы достать новые книги или передвинуть коробки. Из-за сильной жары, ее тонкая сорочка стала практически прозрачной и мокрой, я увидел ее большие груди и даже трусики. Белье было ей явно маловато, взрезалось в ткань. Я видел, как ткань трусиков выделяет половые губы, плотно облегая их, видел как ее соски стали твердыми и выпятили ткань бюстгальтера. Когда я чуть внимательнее оглядел зал, то увидел, что многие продавщицы выглядят, похоже, и развратно. Похоже, когда ты торгуешь порнухой, а вокруг снуют толпы незнакомых людей, это сильно возбуждает. Ты словно совершаешь нечто грязное и неправильное, но такое возбуждающе-желанное, что бороться с желанием просто не можешь. Многие были захвачены этой атмосферой, какие-то парочки скрывались в коридорах ведущих на склады или туалеты для персонала, кто-то уединялся под столом или уходил за ширмы для переодеваний, установленных для косплееров. Это вовсе не значит, что комикет превратился в бордель и все вдруг начали трахаться, просто я замечал некоторые парочки, которые просто не могли больше терпеть, большая же часть, примерно 99.9 % продолжала торговать книжками, как ни в чем не бывало, вот я тоже старался не поддаваться атмосфере порока.
Лина зачастила под стол, постоянно что-то там перебирая и перетаскивая. Часть коробок была убрана под стол и в процессе продаж Лина не раз туда лазила, чтобы перебрать товары или просто от скуки. Иногда, когда она была под столом, к нам подходили покупатели, и я она протягивала мне книги из под стола, иногда по одной, иногда сразу пачку. Моя задача была простой — получать деньги, отдавать книги и сдачу.
Хотя она постоянно тыкала меня куда-то в сторону очередного разврата, будто у нее на такие вещи был настроен локатор, сама она вела себя почти не вызывающе. Наконец, встав и снова начав вытягиваться и всячески разминать плечи, заставляя свои огромные сиськи подпрыгивать, словно сгустки желатина, она наконец села, и прижала задницу. Только вот села она не на свой стул, а на мои колени.
— Эй, чего ты!
— Не будь злюкой, у меня все затекло, дай мне посидеть на чем-то мягком… — с хитрой ухмылкой заявила она.
— Черт! Нет… не ерзай!
Она не могла сидеть спокойно, то и дело, ерзая своей задницей вперед и назад, мой боец уже давно встал и ему было очень тесно в джинсах, а уж когда она своей задницей пыталась придавить бедолагу, это было совершено странно. Разумеется, я не мог бы назвать подобное неприятным. Ее мягкий, но крепкий зад и пухлые бедра, которые использовали мои колени как стул, уверен, это какой-то отдельный фетиш. А если такого нет, то его стоит добавить! Она то и дело дразнила меня, заставляя все сильнее возбуждаться, от прикосновений ее мягкого прекрасного тела, но я совершенно никак не мог поддаться похоти, и мне приходилось бороться с искушением, продолжая продавать книги и отдавать сдачу, причем делать это в полу-слепом состоянии, ведь ее затылок, шея и часть спины постоянно перекрывали мне обзор.
— Ты вообще хочешь продать эти книжки или нет? — в какой-то момент я не выдержал и грубо это спросил.
Я все никак не могу понять свою кузину и как у нее устроена голова. Если мы пришли сюда заработать денег — то зачем она мне мешает? Зачем пытается соблазнить и отвлечь от дела? А если она просто хочет секса, то на кой черт мы сюда тащились? Могли бы остаться в гостинице и просто заниматься сну-сну, хоть целый день. Мне кажется, она сама не до конца понимает, чего хочет.
— Лина… я… черт, ты хочешь, чтобы мой член взорвался? Слезь уже! — взмолился я, ведь моим стояком уже можно орехи колоть, а она все продолжала ерзать по моим бедрам и паху, целенаправленно касаясь, бедолаги.
— Ладно-ладно — Лина сделал вид, что согласилась и привстала, теперь ее задница прямо на моей линии обзора, она уперлась локтями в столешницу, и делала вид, а может и на самом деле перебирала мелочь для сдачи.
— Сучка, да ты меня убить решила!? — мой член уже готов взорваться. Какой бы стальной не была моя воля, я все же живой человек, и не могу сопротивляться настолько яростной атаке.
Когда подходили новые покупатели, она что самое интересное, в такой странной позе выглядела даже естественно, она чуть присела, согнув колени, и теперь выглядела так, будто у нее просто затекли ноги от долгого сидения на стуле, вот она и решила немного постоять и передохнуть. Она совершено спокойно и невозмутимо отдавала купленный товар и производила расчет клиентов, а мой взор, нет-нет, да упирался на эту сочную задницу плотно обтянутую тканью, словно какой-то экзотический фрукт.
Но я должен терпеть! Последнее, что я буду делать, это как придурок, бежать со стояком в полусогнутом состоянии до туалетной кабинки или зажиматься в уголочке с Линой. Нет уж! Она хочет испытать мою волю, пусть пробует это сделать! Я не поддамся! А вот вечером, когда этот блошиный рынок закроют, и Лина будет ко мне приставать и умолять поделиться энергией, я ей не дам. Обойдется! Будет знать, как из меня все соки выжимать!
— У нас закончились книги на столе! — внезапно осознал я, когда продал последнюю из книжек лежавших на столешнице, а к столу уже подходила очередная группка отаку.
— Не проблема, сейчас достану! — с решимостью, кузина нырнула под стол и протянула мне несколько книжек, и я сумел их быстро продать.
— Вот еще — она подала мне увесистую пачку додзинси, обнимая их обеими руками бережно, словно дитя, и ее массивные груди уперлись в стопку книг, из-за чего ее внушительного вида груди сжались как пружины, и были готовы выскользнуть из белья.
Она тут же скрылась из вида, едва я принял новую партию товара:
— Простите, можно вашу новую книгу — произнес голос, очередного клиента в очках с толстыми линзами.
— Да, прошу, с вас 500 йен, если можно, то без сдачи — я забрал монетки и передало книгу.
— Это вы автор? — спросил он, пролистав несколько страниц.
— Нет, она эм… эй! — вскрикнул я, когда нежные и знакомые руки принялись расстегивать мне ширинку и доставать прибор, я успел лишь глупо вскрикнуть и придвинулся к столу, накрыв колени и верхнюю часть тела краями скатерти — …!?… она… ну… недалеко, хотя как сказать… — в почти 40 градусную жару, меня прошиб холодный пот. Моя кузина, решила сделать мне минет, пока мы были в самом разгаре продаж, и подавала мне книги из-под стола, словно зная, когда запасы иссякали.