Она лишь усмехнулась и убрав ноги со стола — поставила их на пол, прямо в черную шипастую бездну.
— Я специализируюсь на контроле сознания и управление людьми. Они для меня словно куклы. Я могу заставить кого угодно — следовать моей воле. И я взяла под контроль уже более сотни учащихся. Это мои «спящие агенты». Они даже не знают, что они мне подконтрольны. И когда начнется фестиваль, я смогу задерживать аватаров достаточно долго, чтобы ты успел попасть в материальный мир.
— А тебе с этого что?
— Хочу вернуть кое-кого с «той стороны». Когда ты вернешься — путь будет открыт. И я добьюсь своей цели. Только не думай, что мы союзники, ладно? Не хочу недопонимания между нами. Как только я получу, что мне нужно, я сразу же перестану тебя защищать.
— Хах! Самоуверенность… вот что мне нравится в людях. Вы всегда так уверены в своей победе… глупые, лысые обезьяны… чтобы открыть путь — мне нужно будет попасть в материальный мир, я обрету тело и тогда, меня уже никто не остановит. Даже у ваших божков не хватит сил на такое, не то, что у кучки избранных. Помогая мне — ты обрекаешь родной мир на уничтожение, и умрешь еще до того, как вернешь… кого бы ты там не хотела вернуть.
— Так мы договорились, или как? — не поведя и бровью спросила она.
Наступила пауза, секунды длились слишком долго, наконец, тень исчезла, на последок сказав лишь:
— Хорошо… мы договорились… — Вот и отлично! В таком случае, я займу место твоего нового аватара, вместо Чин, преждевременно оказавшейся «самым слабым звеном». И, если ты не против, я хочу продемонстрировать свои силы. И ты оценишь мою полезность, и я смогу размяться, перед гранд-финалом.
Ответа не последовало, так что женщина поднялась и направилась к двери.
— И кто же станет твоей целью? — уточнил зловещий шепот, едва та подошла к двери кабинета, чтобы открыть ее и выйти.
— Шинген Такеда — мгновенно сказала она — завтра, она будет как раз рядом с академией, и я пошлю несколько своих «кукол» разобраться с ней. Врятли ее так легко будет победить, но… будет забавно даже просто попытаться. Хочу посмотреть, как она поведет себя в ситуации, когда ей придется противостоять ни в чем не повинным людям. Разве тебе самому, такое не интересно.
Снова тишина. Подождав несколько секунд, она открыла дверь, чуть приоткрыла, потом закрыла ее снова и не поворачиваясь произнесла:
— Да, и раз уж у всех твоих аватаров такие странные имена, запиши меня как Дзёро. Думаю, это имя впишется в привычный шаблон.
— Не хочешь раскрывать себя раньше времени? — скрипуче усмехнулась полная кривых зубов пасть, удобно расположившаяся в тени стены — что же, я не против. Мне просто нужно тянуть время и все. Так что пусть защитники этого мира побегают, и потратят время впустую. Я не против.
— Вот и договорились… — сухо ответила женщина и вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Глава 25 Комикет 2-й день. Желанные сиськи!
7.2
Я и Лина вернулись вечером в гостиницу, мы оба знали, что уже пора идти спать, и оба жутко устали и вымотались, но как обычно бывает в таких ситуациях, сон совершенно не шел. Лина слишком сильно переживала за второй день продаж:
— Разумеется, я переживаю! Второй день — один из самых важных дней продаж! Он определяет треть всех продаж за весь комикет!
— Ну да, ведь ярмарка проводиться три дня… — Слушай, мы должны сделать это… — Это?
— Секс! Я говорю о сексе!
— Не буду я заниматься с тобой сексом! Что за бред! Мы уже делали это пару часов назад, и я жутко устал и вымотался! Тем более, что у нас и без того был странный и насыщенный день!
— Но я точно не усну, если мы это не сделаем! Мне нужно как следует устать, иначе я просто не усну!
— Да спи ты уже! — рявкнул я, садясь на кровать, пока моя кузина копалась в своей сумке, занимаясь подготовкой к завтрашнему дню.
Но, хотя так сказал, хотя я был жутко вымотавшимся, я все равно не мог уснуть. Такое порой бывает. За день ты так перенервничаешь и устанешь, что сон совершенно не идет. Мозг просто не может переключиться на отдых. Тем более, что я не часто бываю в Токио. Это не первая моя поездка в столицу, но сейчас я сидел как дурак в гостинице, а завтра мне пахать весь день, хотя я так сильно хотел погулять по ночному городу и посмотреть на достопримечательности, благо посреди ночи нет снующих туда-сюда толп туристов и все можно осмотреть спокойно и без лишней суеты. Конечно, кроме мест работающих круглосуточно, вроде баров и пары ресторанов и закусочных — все закрыто. Но всякие статуи и храмы все еще можно осмотреть. Кончено внутрь меня не пустят — все уже закрыто, но не вижу проблем осмотреть тот-же Императорский дворец. Там все равно большая часть помещений закрыта от туристов, и даже днем все лишь глазеют на стены. Но хотя мозг искал новых впечатлений, тело было налито свинцом. Я закрыл глаза и… сон не шел.
Ненавижу подобное состояние полу-бессоницы. Спать не хочешь, но и делать ничего не можешь, сил нет.
Когда такое случалось раньше, например, перед экзаменами или школьной поездкой — я просто гулял по ночным улицам, пока уже не мог перебирать ногами из-за усталости и шел спать. Сейчас я конечно мог бы воспользоваться помощью кузины, но… во мне был некий дух бунтарства. Я ей не член на ножках, чтобы удовлетворять ее по первому желанию! Надо было сразу соглашаться на ее слова, тогда я бы успокоил себя мыслью, что это было моей идеей изначально, но раз отказался, то менять свое решение сейчас будет глупо. Это покажется проявлением слабости. Может если бы она меня немного поуговаривала, я бы наверное и согласился, но она просто стоит опираясь на стену, в своей короткой юбке, причем настолько короткой, что аж ткань белых трусиков видно, и в моей белой футболке, которую она бесповоротно растянула своими огромными сиськами. Хотя я не носил эту футболку уже пару лет, оставив ее дома, когда уезжал в общагу.
Может мне просто согласиться на секс и не выделываться? Я такой идиот… причем идиот упертый. Теперь я уже не могу отступить! Черт, так что мне делать? Согласиться сейчас будет проявление слабости или решительности?
Пока я думал о всякой чуши, с каждым витком мыслей выставляя себя все большим идиотом, Лина подошла ближе и, обняв меня — нежно поцеловала в губы. Ощутить вкус ее мягких губ было приятно, но я мужик и кремень, а еще идиот — поэтому я попытался оттолкнуть ее… к сожалению, пытаясь ее оттолкнуть я уперся руками прямо в ее мягкий бюст, и ладони мгновенно утонули в этой мягкой плоти.
«Ух ты… такая мягкая!» — глупо отметил я, как будто не трогал эти желанные любым мужчиной (да и женщиной тоже) сиськи множество раз.
Хуже всего было то, что Лина не надела бюстгальтера, то есть тонкая полу-прозрачная ткань, была единственной преградой, и почти не ощущалась, я словно прикасался к этой мягкой желанной плоти напрямую.
— Тебе, правда, так нравятся мои сиськи? Ты можешь трогать их сколько хочешь, ты же знаешь? Так зачем было сопротивляться желанию? Мог бы и сразу согласиться.
«Потому что я — идиот!» — мысленно ответил я, продолжая гладить и ласкать эти шарики, наполненные мужскими мечтами. Ее соски уже встали и были твердыми от прилившей крови, и я так сильно захотел пососать эти мягкие бугорки, что с громким звуком проглотил липкую слюну. Кто бы смог отказаться от подобного на моем месте? Никто.
Еще раз проглотив слюну, я облизал пересохшие губы, и продолжил ласкать эти штуки через ткань, не пытаясь пустить в дело язык, словно стараясь растянуть удовольствие.
«Мягкие! И упругие! Какие же они мягкие!!!» — только и мог думать я.
— Эти сиськи ты так любишь? Позволь, мне упростить тебе задачу — сказала она, чуть отстраняясь и я едва не начал кричать и протестовать, я не хотел ничего упрощать, я лишь хотел продолжать ласкать эти мягкие дыньки всю ночь и больше ни о чем не думать! Это было мое единственное желание, но Калина все сделал по своему, и стянув через голову некогда мою, ныне окончательно растянутую футболку — отбросила ее на кровать, теперь я мог вволю ласкать эти шары без преграды в виде тонкой ткани, чему конечно был рад, хотя и до этого было неплохо. Мне уже было совершенно наплевать на злую судьбу моей бедной футболки, и я мог думать только о мягкости бугорков, и нежной скользящей теплоте ореолов и твердых сосках, на которые было так приятно нажимать большими пальцами, словно это были кнопки.