но что уж поделать. Ее груди скрывала ткань купальника, в виде двух треугольных заостренных элементов костюма, но ее грудь четвертого размера было трудно этим скрыть и ткань заметно выгнулась, только благодаря видимо чудо или черной магии — скрывая грудь. На ее голове ободок с парой длинных загнутых кроличьих ушек. Черные тканевые перчатки до локтя, и большой вырез оголяющий спину. Ошейник и цепочка никуда не делись.— Лучше бы я оставалась голой, тогда у меня было бы хоть подобие гордости — пробурчала Микаса рассматривая свое отражение в зеркале.Согласен, это вид был слишком вульгарным и мало шел такой девушке как Микаса, которая была скорее идолом, ангелом, павшим в геену соблазна и похоти, а это какой-то уж слишком шлюхачий наряд.— Извини, я случайно выбил эту карту, вовсе не собирался переодевать тебя в… такое? Хочешь, я сниму это?— Нет уж, пусть нам обоим будет неловко — усмехнулась идол — но давай сделаем это в таком наряде всего раз, ладно? Я не против переодеваний, но это какая-то вульгарная безвкусица. Хотя я с радостью бы примерила нечто латексное, можно даже и безвкусное.— Попробую такое достать — пообещал я, и спустя небольшую паузу добавил — еще один штрих, финальный.Вытащив ремень, я сделал из него нечто вроде петли и подошел к Микасе, она вроде поняла мою задумку и вытянула руки, так что я обернул ее запястья петлей из кожаного ремня и затянул ее, таким образом, связав ее руки. Ее запястья были соединены вместе и связаны спереди.— Не лучше ли связать мне руки сзади?— Без советов!Она в ответ лишь пожала плечами, видимо смирившись. Мол — «делай, что захочешь, мне уже все равно»Подойдя ближе, я взялся за ее цепочку, и провел пальцами по ней, двигая ее в нужном направлении, похоже, прикосновение к цепи словно доставляет ей некую дозу удовольствия, словно эта цепь связана с ее эрогенными зонами, да я еще усилил ее ощущения магической картой. Не знаю, какой будет эффект и как долго он продлиться. В худшем случае, она это навсегда. Но не думаю, что она будет жаловаться.Прижимая пальцами, цепь я провел ее вниз, засунув под этот нелепый костюм словно сделанный для дешевого порно или казино в убытках, старающееся привлечь хоть какую-нибудь клиентуру, причем настолько огромных убытках, что его крупье приходиться по выходным сниматься в порно, чтобы не помереть с голоду. Я провел цепь через вырез в декольте, так что цепь оказалась между ложбинок ее грудей, и протянул ее ниже, пока та не вышла снизу костюма, пройдя посередине половых губ, словно рассекая их. Когда я потянул цепочку и разряд удовольствия прошелся по всей длине через ее интимные места, она рухнула на колени и несколько секунд содрогалась в судорогах, нелепо открывая рот, словно рыба выброшенная на берег, и не могла ничего сказать.— Приятно? Правда? — спросил я, снова немного потянув цепь, отчего она снова затряслась, а ее лицо стало красным, как помидор.С металлическим звоном звенья терлись о щель Микасы, и вскоре нижняя часть ее кроличьего купальника стала украшенной темным от жидкости пятном.— С… стой… хватит… — задыхаясь произнесла она, Микаса попыталась встать, но сразу же рухнула на пол, не в силах подняться.— Мне остановиться? Ты разве не хотела этого?— Хотела. Так что продолжай, но… остановись…Не понимаю женщин, до сих пор.— Эм… ты отыгрываешь недотрогу и поэтому мне надо игнорировать твои слова?— Да! Идиот! Не очевидно разве!? — немного грубо заявила она, но в целом была права, просто все еще не могу привыкнуть к ее привычке, говорить такое. Причем она произносит эти мольбы прекратить так жалобно, что сразу хочется ее обнять и плакать. Но надо перебороть себя, так что я продолжу.— Ах… ахн… это… это так неправильно… Ахн!Пока она стонала, я продолжал тянуть цепь то вниз, то вверх, чтобы она проходила через киску и между грудей идола, заставляя ее стонать еще сильнее и громче. Хорошо, что мы закрыли двери, но я уже не уверен, что нас не услышат из коридора. Микаса закусила губу, слабо покачав головой, по ее щекам прокатилось несколько слез, к счастью, на ней нет макияжа, так что тушь не потекла. Она выглядела сейчас такой милой и беззащитной, что захотелось помучать ее еще немного сильнее. И хотя она пытается своим актерским мастерством показать непреодолимые страдания, на полу, уже появилось с десяток крупных разводов от капель из ее киски, которая истекает соком любви. По ее бедрам и спине проходят сильные судороги, словно она корчилась от сильного удовольствия, в итоге, она не смогла удержать равновесие и сила тяжести потянула ее вперед, из-за чего она была вынуждена упереться в пол руками, чтобы не упасть и уперлась в пол коленями, таким образом, встав на четвереньки, немного подавшись вперед, она опустила верхнюю часть тела, и теперь стояла на полу на коленях и верхней стороной рук, то есть на локти и запястья. Она сделала несколько неуверенных шагов на четвереньках и чуть пошатываясь, направилась к заранее подготовленным и сложенным на полу татами, на середине которых она и очутилась.— А ты очень мило ходишь на четвереньках, надо будет почаще тебя выгуливать — подразнил я идола, потянув цепь, выступающую своего рода поводком.— Ахн… это все так неправильно, Казума, ты просто извращенец!— За это ты меня и любишь?— Д-да… да… — повторила она, ее голос приобрел крайне томные нотки.— Хочешь продолжить?— О, я… нет… или может да? …ааах!? — она пыталась меня подразнить, когда очередной стон, смешанный с сильным вздохом раскрыл ее истинные желания.Цепь от натяжения глубже вонзилась в ее щель, так что идол выгнула спину и издала сильный стон. Ее грудь с силой втягивает воздух каждый раз, когда мокрая и скользкая от смазки цепочка, впиваясь, проходит через ее половые губы, каждое новое звено вызывает сильные ощущения, и не думаю, что она мне подыгрывала и притворялась, магия и в самом деле крутая штука! Из нее лилось так много сока любви, что скоро и все татами под ней станет мокрым и темным от пролитой жидкости. Каждый раз когда я тяну цепочку вперед и назад, ее голос становится более громким, и она начинает грубо дышать, шумно втягивая воздух ноздрями, ей довольно сложно дышать ртом, так как она постоянно держала его открытым, словно не была способна сомкнуть губы, и из уголка ее губ тонкой струйкой вниз текла нить липкой слюны. Ее соски налились кровью и торчали так сильно, что это выглядело болезненно, и Микаса то и дело двигала талией, словно извивающаяся змея. Ее бедра, а точнее их внутренняя часть трется друг об друга и словно в спазме мышцы бедер сжимают и удерживают цепь, проведенную между ее ног. Все ее тело, за исключением может быть спины стало более розовым, словно ей очень жарко.