- Не взял с собой. Почему? - задался вопросом следователь и сам же ответил. - Чтобы звонок не спугнул, за кем он следил... Хотя, глупо. Мог бы на вибрацию поставить... О, есть недавние звонки! Проверьте, кто это, потом - где они были во время его смерти.
Опрос тех, кто подходил к месту происшествия, занял почти час. Первым тут оказался рыболов, который жил на социальное пособие, числясь больным с излюбленным диагнозом бездельников - депрессивное состояние. Гладкое лицо упитанного свидетеля вызвало у Зеева такую неприязнь, что он поручил допрос оперативнику, а сам стоял в сторонке, курил и слушал ответы. По словам рыболова, тот ничего не помнил:
- Только перешёл на ту сторону мола, спускаться стал к воде, а между глыбами - этот. Я думал, он упал - окликнул. А он молчит. Я испугался, бросился к спасателям, позвал...
Лицо одного спасателя, Яира, который оставался у трупа караулить до приезда скорой - показалось следователю знакомым. Но парень заявил, что с полицией никаких дел не имел. Зато именно он припомнил, что в сторону мола днём заплывала молоденькая чета русских туристов. Второй спасатель, Томер, который бегал встречать полицию и амбуланс, ничего толкового добавить не смог, лишь подтвердил, что первый плавал предостерегать ту пару.
Никто не признался, что лазил по карманам Ицика, значит, бумажник выпал сам. Или нет?
Утомлённый Зеев отпустил свидетелей и оперативников, вернулся в машину, включил кондиционер и покатил домой, уверяя себя, что тут обычный несчастный случай:
- Выследил кого-то, побежал фотографировать. Заспешил, оступился, саданулся башкой и сдох. Да и хрен с ним! Но всё же, кого он выслеживал?
Дома, накормленный и обласканный, он рассказал Мирьям, с которой жил уже два года, про несчастного Ицика. И тотчас уснул, словно после исповеди.
*
Фотосессия юной пары вызвала эрекцию не только у Зеева. Том Баскин с наслаждением демонстрировал кадры и комментировал взахлёб. После просмотра следователь признал правоту покойного Ицика. Стройные тела, действительно, возбуждали больше, чем вульгарная порнография с обнаженными гениталиями.
И прозрачно-зеленоватая вода, пронизанная мириадами преломлённых солнечных лучиков, не так скрывала, как драпировала юные тела, добавляя загадочность. Подростковая угловатость любовников выглядела очаровательно, а страсть подчёркивалась бурными всплесками воды, когда тела соприкасались.
- У меня такой романтики с женой не было, Зеев, - вздохнул Баскин, возвращаясь в реальность полицейской жизни. - Про тебя и говорить не стану, русские Камасутру не читают... Какие распечатать?
Он быстро увеличил и обрезал нужные кадры, оставив только лица. Оперативники взяли комплект и поехали проверять номера гостиницы. Зеев съездил на осмотр квартиры покойного Ицика, изъял громадный фото и видеоархив, сдал на склад вещдоков и принялся размышлять:
- Если пара его увидела, то парень мог кинуться в драку... Но фотограф посолиднее выглядит, такого кулаком не собьёшь. Допустим, парень схватил булыжник? Я бы заслонялся, чтобы по лицу не попало, а у Ицика ни одного синяка на руках... Может, парень пнул его по бейцим*, тот согнулся - тогда этот его камнем сверху, точно в затылок... И убил.
Достроить версию не удалось - позвонили сыщики:
- Зеев, нашли! Твои земляки, русские. Везти или сам приедешь?
___________________________
* - по яйцам (иврит)
*
Артём глянул на фотографии, побледнел. Дина залилась румянцем и разгневалась:
- Это нас телеобъективом сняли? Сволочи, подсматривали! Я говорила тебе, Тёмка, говорила! - и закрыла горящее лицо руками, причитая. - Господи, позор-то какой...
- Вы видели, кто фотографировал? - деликатно спровоцировал её Зеев. - И откуда снимали?
- Я вообще не знала, что нас можно подсмотреть! Там с берега не видно, это с моря кто-то подплыл, - не убирая ладоней от щёк, высказалась девушка, а потом воскликнула, - спасатель, точно он! Тот, который нас гнал к берегу! Он на лодочке, стоя... Конечно! Тихонечко подгрёб, сфотал и смылся! Гад, увижу, всё морду расцарапаю!
Следователь не останавливал Дину, изображал внимание, но краем глаза следил за её мужем. Тот кусал губы, а пальцы рук, лежавшие на коленях, нервно теребили края шортиков - Артём волновался. Дослушав гневный монолог, Зеев закончил протокол, попросил девушку подписать страницу, затем мягко предложил ей выйти в коридор:
- У нас мужской разговор, - и демонстративно переставил диктофон ближе к парню.
А затем Зеев применил все приёмы, наработанные ещё на родине. Ничего сложного, но как они сработали - долгое молчание, пристальный взгляд в глаза подозреваемого парнишки, мудрая усмешка и медленно выкладываемые на стол фотографии разбитого лица Ицика! Артём, что называется, "раскололся":