Вячеслав Иванов и Михаил Гершензон. Переписка из двух углов // Иванов В. И. Собрание сочинений в 4–х тт. Brussels: Foyer Oriental Chrétien, 1979. T. 3. С. 396. Соловьев никогда не был женат, считался «неврастеником» и был последним в роду по мужской линии.
210
Крафт — Эбинг Р. фон.Половая психопатия. Для врачей и юристов. Пер. с нем. д — ра С. Б. Оречкина. Харьков: Изд. книжного магазина В. и А. Бирюковых, 1887. С. 57.
211
Charcot J. — M., Magnan V.Inversion du sens genital // Archives du neurology. № 3. 1882. P. 53–64; № 4. 1882. P. 296–322.
212
Соловьев B. C.Смысл любви. T. 7. С. 36.
213
Там же. T. 7. C. 35.
214
Толстой Л. H.Крейцерова соната // Собрание сочинений в двадцати томах. М.: Художественная литература, 1963. Т. 12. С. 145.
215
Соловьев B. C. Смысл любви. Т. 7. С. 36. Об этой теме во французской литературе XIX века см.: Charles Bernheimer.Figures of 111 Repute: Representing Prostitution in Nineteenth‑Century France. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1989.
216
В «Смысле любви» он пишет, что психиатры, целью которых является борьба с гомосексуализмом, показывают пациентам порнографические картинки обнаженного женского тела, т. е. доктора будут считать излечение завершившимся, когда их пациент отправится в публичный дом.
217
Соловьев B. C.Смысл любви. Т. 7. С. 35.
218
Фуко М.История сексуальности. Т. 1. С. 260.
219
Соловьев С. М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. С. 207.
220
Мочульский К.Владимир Соловьев. С. 158.
221
Фрейд 3.Фетишизм (Freud, 1927).
222
Соловьев С. М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. С. 314. Грот, один из его друзей — философов, считал его позицию по прокреации в «Смысле любви» непоследовательной. В письме Гроту Соловьев соглашается с ним, утверждая, что выбрал слово прокреация («размножение») в качестве субститута для «коитуса», поскольку последнее неприемлемо в философском дискурсе ( Соловьев B. C.Письма. Т. 3. С. 211). Однако с этим объяснением возникает проблема: если размножение — это просто синоним коитуса, тогда само размножение является оправданием последнего, что соответствует христианским представлениям о сексе. Следовательно, несмотря на насмешливые комментарии в адрес аскетизма в «Смысле любви», направленные главным образом против Толстого, Соловьев считает секс грехом, не только орудием смерти, каким является про- креация в его мировоззрении.
223
Соловьев B. C.Смысл любви. Т. 7. С. 20.
224
Как я указывала во вступлении, опасение, что утопические проекты угрожали институту семьи, шли еще от предыдущего поколения: публикация «Что делать?» Чернышевского в 1863 г. была встречена похожими опасениями со стороны Афанасия Фета и Василия Боткина, вопрошавших, «предполагаются ли дети» в утопии Чернышевского, где подразумевалось, что его проект возвещал конец роду человеческому. См.: Рейфман П. С. Предполагаются ли дети? // Труды по русской и славянской филологии 14 [= Ученые записки Тартуского государственного университета 245]. С. 357–363.
225
Соловьев B. C.Оправдание добра. Т. 8. С. 80.
226
Там же. С. 146–148.
227
Соловьев пишет: «В генитальном акте воплощается бесконечность природного процесса, и, стыдясь этого акта, человек отвергает саму эту бесконечность как недостойную себя. Недостойно человека быть только средством, или орудием, природного процесса, в котором слепая сила жизни увековечивает себя на счет рождающих и гибнущих особей, поочередно вымещающих друг друга. Человек, как нравственное существо, не хочет повиноваться этому природному закону вымещения поколений, закону вечной смерти, он не хочет быть вымещающим и вымещаемым, он ощущает, сначала смутно, и потребность, и способность вместить в себе самом всю полноту вечной жизни» (Там же. С. 167).
228
См. письмо от 28 апреля 1903 г. в: Андрей Белый и Александр Блок: Переписка 1903–1919. Ред. А. В. Лавров. М.: Прогресс, 2001. С. 61. 9 мая Белый благодарит Блока за эту «честь» и пишет, что надеется к свадьбе вернуться из поездки с отцом по Кавказу, но чтобы Блок не рассчитывал на него (С. 62).
229
Вместо Белого в этой роли выступил друг одного из братьев Любови Дмитриевны граф Александр Розвадовский, молодой католик, мистик, вскоре ставший монахом.
230
В книге «На рубеже двух столетий» (М.: Художественная литература, 1989) Белый подробно описывает пересечения жизней, своей и Блока, в родовых имениях в Клинском уезде. Их объединяла также Николаевская железная дорога: «Район Николаевской железной дороги — сколькие из детей “рубежа”, позднее встретившихся, проводили детство рядом: под Крюковом рос мой друг С. М. Соловьев; около Поворовки живал другой друг, A. C. Петровский; около Подсолнечной — Блок; около Клина — я» (С. 163).
231
Родители Сергея Соловьева умерли практически одновременно, когда он учился в старших классах школы. Через несколько лет у него начались приступы серьезной психической болезни, от которой он страдал до конца жизни и помещался в лечебницу. В 1930–х его лечащий врач сделала о нем доклад на конференции психиатров, в котором продемонстрировала его лично как характерный пример больного наследственным психическим заболеванием, представила его родословную и разделила членов семьи на больных психическими заболеваниями и не подверженных таковым (цитируется в: Лавров A. B.Продолжатель рода — Сергей Соловьев //
С. Соловьев. Воспоминания. М.: НЛО, 2003. С. 30). Сам Соловьев писал в мемуарах, что болезненность и вырождение одних членов семьи компенсировали талант других (С. 73), как будто вырождение и талант существуют в отношениях дополнительной дистрибуции. В 1916 г. Соловьев стал священником Русской православной церкви, а несколько лет спустя обратился в католичество.
232
Заказанный из Москвы букет не прибыл вовремя ( Бекетова М. А. Воспоминания об Александре Блоке. М.: Правда, 1990. С. 63).
233
Бекетова М. А. Воспоминания об Александре Блоке. С. 63–65. См. также: Соловьев С. М. Воспоминания об Александре Блоке // Воспоминания. С. 388–389.
234
Мифологизированный взгляд Сергея Соловьева на эту свадьбу, как он описан в мемуарах Белого, и сексуальная озабоченность Блока в связи со свадьбой, отразившаяся в его дневниках, отсылают к мифологеме власти отца. Хватит ли жениху фаллической силы, чтобы заколоть патриархального дракона? Мистическое видение Сережи обращалось к отцу Любови Дмитриевны, Дмитрию Менделееву, которого он описывал Белому стихом из своей поэзии. Менделеев представлялся ему «темным хаосом», сопровождающим «светлую дочь» к алтарю (Белый А.Воспоминания о Блоке // О Блоке. Под ред. A. B. Лаврова. М.: Автограф, 1997. С. 53. Далее ссылки на это издание приводятся непосредственно в тексте). Белый приукрашивает рассказ друга изображением знаменитого химика, «подслушавшего] ритмы материи и начертавш[его] пред миром симфонию из атомных весов». Он разоблачает хтоническую энергию отца, описывая слезы, которые тот проливал на свадьбе дочери. В этой детали проявлялось нежелание расставаться с самым ценным своим сокровищем. На свадьбе Блока, пишет Белый, должна была присутствовать такая фигура, как Менделеев (С. 53). Сюжет о пленной деве, томящейся у дракона, воплощающего силы Земли, служит мифологическим подтекстом этой истории о треугольнике отца, дочери и жениха. В мифе юный победитель дракона освобождает ее из лап земного отца, чтобы забрать ее в свое сказочное королевство, где он, в свою очередь, овладевает ею.