Эротический триллер: красавица и чудовище
Красавица и чудовище
Медведева Алена
Думать о работе не получалось, вместо этого я уже полчаса сидела, не замечая ничего вокруг и рассматривая узкий темный браслет на своем запястье. С него все и началось…
За прошедшие пять лет я свыклась с ним настолько, что порой забывала о гладком ободке темного камня, обвивавшем левое запястье так плотно, что не получилось бы просунуть между ним и поверхностью кожи даже лист бумаги. Единственным украшением этого внешне неприметного браслета служил огромный рубин. Но заметить его было сложно – камень располагался с внутренней стороны запястья, над слегка проступавшими сквозь кожу голубоватыми венками.
И этот браслет невозможно снять. Мне так точно – пробовала. Ни единой трещинки, ни намека на защелку – безукоризненно гладкий по всей поверхности он производил впечатление цельного, изготовленного из монолитного куска камня.
Но я знала, что это не так. Ведь десять лет назад браслет на меня надели. И спустя годы я отчетливо слышу щелчок, с которым он закрылся, обвив мою руку словно… оковы. И чувствую ощущение первого холода соприкосновения с камнем. Впрочем, со временем я поняла, что прохлада предпочтительнее, тепло исходящее от него куда… страшнее.
- Когда ты мне понадобишься – он нагреется, - предупредил меня голос. Голос того, кого я не могла ни увидеть, ни почувствовать в кромешной темноте, окружавшей нас. Голос, который пугал настолько, что я не могла выдавить из себя и звука. Голос моего мужа. – Нажмешь на рубин и переместишься ко мне.
Ответ не требовался: мы оба знали, что я сделаю это. Сделаю немедленно, едва прохладный камень начнет излучать тепло. И делала уже много раз…
***
Во всех смыслах этого слова приятно быть обеспеченным человеком! И тем более обеспеченной женщиной. Я с детства привыкла к мысли, что могу позволить себе все – от понравившегося платьица до острова в любой точке мира. Повезло родиться в семье успешного банкира. Очень успешного – деньги всегда текли рекой в руки моего отца. Чтобы не происходило в мире, наше благосостояние лишь укреплялось. Это даже служило прессе поводом обвинить отца в сговоре с темными силами!
Он крепкой рукой управлял своим делом и так же – выверено и четко, без сантиментов – принимал решения в семейных делах. Слово отца – закон! Это единственное правило, которому я подчинялась с детства. Впрочем, вопреки возможностям, из меня не выросла ни аморальная лоботряска, ни глупая истеричка. Именно влияние отца сделало это – удержало нас, его детей от тлетворного влияния вседозволенности и всесильности.
«За все надо платить так или иначе - иногда говорил он. – Ничего не дается просто так»
И взгляд его при этом странно холодел.
Но в детстве не придаешь значения таким мелочам. Семья наша была большой – два брата и три моих сестры. Я – четвертая по счету, Юлия. Говорили, что я росла послушным и старательным ребенком. С этим не поспоришь – помню, что всегда стремилась радовать родителей, занимаясь со всей серьезностью. И о будущей профессии начала задумываться еще в школе. Ни о карьере модели или дизайнера, хотя внешность, фигура и возможности позволили бы мне стать «лицом» самых модных журналов. Нет, я искала для себя чего-то более основательного, всегда стремясь оставаться в тени и твердо стоять на ногах.
Наверное, я всегда была домашней девочкой, которой в мечтах чаще виделась любящая семья, чем модные показы и взоры тысяч глаз. Решила пойти путем отца, выбрав экономическое образование. Отец тогда задумался надолго, но в итоге решил: хорошо, учись, я обеспечу тебе хорошее место в семейной компании. Как иначе, не начинать же мне карьеру с разносчика пиццы?..
Все это мы обсуждали в старших классах. Но планы пошли наперекосяк, когда мне исполнилось семнадцать. Тогда я и узнала о причинах фантастической успешности нашей семьи.
Началось все с… темноты.
В первое мгновение я подумала, что… выключили свет? Случилась какая-то авария? Уже потом вспоминаешь про резервный генератор, автоматику и приходит осознание: случилось нечто невероятное. Мы всей семьей находились в столовой – ужинали. И когда внезапно наступила тьма (а была она абсолютной – без фиолетовой темноты ночи, размытой светом звезд и луны), резко замолчали – каждого накрыло страхом.