показ моды затягивается, но публика не скучает, напротив, возбуждение нарастает, часть выбранных фу аксессуаров
(производства партнеров лира-джеймсона) прилагается к тотал-комбинезону гратис. вы отдаете себе отчет, mon cher professeur, что это значит? да, именно так: истинное фиаско «второй кожи» заключается в том, что мир балдеет от нее — и от любви на экране — меньше, чем от настоящей одежды, уже гностики говаривали, что душа есть платье, бедный тедди! обнажился он совершенно зря.
в надежде, что мои экстравагантные идеи пригодятся для лексикона, припадаю к вашим ножкам, а также ручкам херувима, votre[54] освальд в.
Л. Эва Курылюк — Ролану Барту
Ролан Барт. "Фрагменты речи влюбленного".
Серия "Тель Кель" под редакцией Филиппа Соллерса (Париж, 1977).
Экземпляр, подписанный Эдмунду.
Библиотека Университета Урбино
Ewa Kuryluk c/o G.Polenezer 17, Shirland Road,
London, W9 2JD
Лондон 5 мая 1977
Prof. Roland Barthes, College de France, Paris
Глубокоуважаемый господин Профессор, мы познакомились мимоходом, когда я была подростком. Сегодня мне исполняется 31 год. Рано утром зашла подруга и принесла мне в подарок Вашу новую книгу «Фрагменты речи влюбленного». Я начала читать ее за завтраком и не могла оторваться. Машинально взяла карандаш, чтобы подчеркнуть формулировки, поразившие своей точностью. Продолжая читать, я стала писать Вам письмо. О себе. И не только. Состояние влюбленности обладает универсальной формой — которую Вы описываете, — но в своих нюансах неповторимо, подобно каждому из нас. Структура этого состояния, столь чудесно обрисованная Вами, — словно приглашение заполнить контуры конкретным опытом собственной жизни.
Я прервалась ненадолго, чтобы сходить к парикмахеру. В свой день рождения, предвещающий начало лета, я имею обыкновение стричься. Ожидая, пока освободится мастер, проглядела стопку женских журналов. Повсюду любовь! Даже рецепт компота — повод высказать свое мнение, посплетничать об очередной жертве Амура. Меня охватил стыд. Я вернулась домой, готовая разорвать письмо. Однако при виде Вашей книги опомнилась. Она — доказательство, что мы не должны молчать о любви лишь потому, что о ней болтают столько болванов.
Я бы не отважилась писать Вам, если бы не была — в который уже раз? — «смертельно» влюблена. Почтенный господин, женатый, почти вдвое меня старше, не отвечает на мои чувства, но и не отвергает их. Моя страсть ему льстит, осторожный флирт устраивает как нельзя более. Каши с ним не сваришь, пора расставаться. Но это не в моем характере. Я не умею признавать поражение. И обожаю любовь. Она придает мне отваги, наполняет радостью. Это линза, сквозь которую отчетливее видно все, чего касается взгляд, на чем сосредотачивается мысль.
Любовь к мужчине вспыхивает во мне с первого взгляда. Что-то в его внешности меня поражает — и я уже готова делить с ним жизнь. Немедленно «жму на газ», как зло (и справедливо) выразился один мой поклонник. Восторга у возлюбленных это не вызывает никогда, зато нередко их ошеломляет. Кое-кто пытался от меня сбежать, провалиться под землю. Но я ничего не замечаю: иду по пятам, разыскиваю. Утомительная я любовница, шалая.
Влюбленность сопровождается столь осязаемыми снами, что утром я принимаю их за реальные события. Раз за разом снятся путешествия и катастрофы, соединяющие нас с возлюбленным. Несколько дней назад я задремала на скучной вечеринке у пары нью-йоркских художников. Мне приснилась ядерная тревога на Манхэттене. Устремившаяся к сабвею толпа увлекла меня за собой, в темном туннеле толкнула в объятия любовника. На следующую ночь сон вернулся в улучшенной редакции: тревогу объявили на всем земном шаре. К земле приближался Эрос. Когда они столкнулись, планета сгорела. В живых остались только мы с возлюбленным. Во время экскурсии по космической станции НАСА мы случайно оказались на одной ракете. Катаклизм выбросил нас в космос.
О трагизме любовных грез Ваша книга умалчивает. Вы скрыли ужас между строк, но я его ощущаю. Вижу шапку-невидимку, в которой Вы проскальзываете по минным полям. И образ возлюбленного, который пытаетесь замаскировать. «Это портрет не психологический; это портрет структуралистский», — пишете Вы. Разумеется. Красота — вопрос структуры, а не психологии. А Ваш возлюбленный был очень красив, не правда ли? «Фрагменты речи влюбленного» родились из писем к нему? В этом я почти уверена. Правда, Вы мало что от них сохранили. Убрали все, что позволяло идентифицировать Вашего возлюбленного. Оставшееся от него пустое место заполнили цитатами из чужих книг.