— Небирос, — Лили прижалась к его мохнатому телу, — Небирос.
— Соскучилась? — в голубом заиграли розовые всполохи.
— Ужасно, — созналась она.
— Пришла остановить своих светлых друзей? — спросил он, неловко поправляя усы на голове. — Прости, но они слишком яростно дерутся. Я не мог приказать своим демонам пожертвовать собой.
— Нет, — Лили покачала головой, виновато опустив ее, — я больше не могу остановить их. Они пришли не за мной. Они считают меня падшей. Не знаю, кто из них постарался: Марк или Синглаф, но я для них хуже последнего демона.
— После всего, что ты сделала? — Глаза Небироса окрасились гневом. — Короткая же у них память. Тогда нам с братом больше нечего отсиживаться. Пора показать им их место.
— Нет, — Лили потянула за ним руку, но Небирос уже взмахнул крыльями, набирая высоту. Лили побежала за ним к колодцу, но было уже поздно.
Ангелы отступали. Среди них было много раненых, да и численность их явно уступала уцелевшим демонам судьбы и вновь прибывавшим снизу демонам из долины. Яростные звуки драки привлекли ее внимание, и она увидела, как в одном из гротов на противоположной стороне колодца, сошлись в поединке Небирос и Рамуэль. Лили показалось, что время остановилось, и все звуки на миг исчезли, и только меч Рамуэля медленно, но неотвратимо двигается вперед, занесенный для удара. Глаза Небироса сверкали сталью, мех на теле ощетинился, грозные когти стремительными движениями грозили рассечь ангела на части.
Ноги сами понесли ее к ним. Она не знала что делать, у нее не было плана, но она не могла видеть этого поединка, не могла просто стоять и наблюдать. Если Рамуэль убьет Небироса, она не сможет больше жить, знала, что больше не вынесет. Ей останется лишь броситься в колодец вслед за окровавленным телом. Лили оказалась рядом с ними в решающий момент схватки, когда противники едва не проткнули друг друга.
Она бросилась к Рамуэлю и обхватила голой рукой лезвие его замершего от неожиданности меча.
— Лили, — произнес он, глядя в ее глаза.
Девушка перед ним молчала, и только кровь из пореза на ее руке стала стекать по сияющему лезвию. А он все смотрел в ее глаза, тщетно силясь разглядеть хоть какие-то признаки тьмы и не находя: в них плескалась лишь боль и надежда.
— Этот меч больше не прольет твою кровь, — прошептал Рамуэль, не отрывая от нее взгляда и протягивая ей рукоять.
— Лили, это был честный бой, — проурчал сзади Небирос.
Окровавленная ладонь медленно отпустила лезвие, и другой рукой она сжала рукоять.
— Этому мечу лучше быть у меня, — произнесла она, глядя на Рамуэля. Он стоял спокойно, больше не собираясь нападать или причинять кому-то боль.
— Уходи, — Лили махнула мечом, указывая ему дорогу наверх, — ты не должен здесь оставаться.
— Ты отпустишь его? — вскипел сзади Небирос, и Лили ощутила прикосновение его тела к своей спине. Но так и не обернулась, лишь отступила, оттесняя его назад от Рамуэля.
— Его место наверху, а наше — здесь.
Рамуэль покосился на Небироса, но пошел к краю грота, а затем наверх, к последним из своих братьев, отступающим на поверхность.
— Зачем ты сделала это? — Глаза капха не горели от счастья. — Ты им больше ничего не должна.
— Потому что нельзя ничего изменить, и у нас нет права на ошибку! — едва не закричала Лили, обернувшись к демону. И, чуть успокоившись, уже тише добавила: — Почему ты сразу не сказал мне? Что еще одна попытка убьет вас?
Небирос опустил большую голову.
— Я не хотел, чтобы ты знала. И Джаред решил, что так будет лучше.
— Лучше чем? Я ведь так и не смирилась! — В отчаянии воскликнула она. — Я продолжала верить, что время можно будет отмотать назад, если ничего другого не выйдет. Я… я не знаю, как мне жить теперь, Небирос, — она уткнулась головой в его живот и заплакала. Меч Рамуэля скользнул из ее руки и жалобно звякнул по каменному полу. Смертоносные лапы мягко опустились Лили на плечи.
— Мы все еще живы, а это уже немало.
— Ты знаешь что-нибудь новое о коконе?
— Нет, — покачал головой Небирос.
— Как думаешь, он еще жив? — голос Лили предательски дрогнул в конце.
Лапы Небироса лишь крепче сомкнулись на ее плечах, сжимая и утешая, словно он пытался спрессовать навалившуюся на нее безграничную боль до крохотной точки черного груза. Безнадежной траурной волны, захлестнувшей его глаза, Лили так и не увидела.
41
— Жаль нарушать такую трогательную сцену, — раздался голос позади них, — но еще недавно, Небирос, она вешалась на шею мне, честное слово.