За это время Небирос успел разобраться и с Дагрой, и та бесчувственным мешком валялась в траве. Теперь он сражался с высокой дебелой ведьмой с седыми волосами. С виду она была похожа на мужчину, и в телосложении не уступала. Но, судя по вспышкам и рыкам Небироса, она обладала не только физической силой. Он не мог подобраться к ней вплотную, наталкиваясь на разряды в воздухе и вспышки пламени, оставившие на его шкуре уже не одну пропалину. А когда ему все же удалось схватить ведьму за руку, свободной рукой та уцепилась за ус на голове Небироса и с силой дернула его на себя. Небирос взревел, и, получив еще несколько новых опалин, попытался сдернуть ведьму с себя.
Лили вновь перевела взгляд на Дагру, и не увидела ее на прежнем месте. С замершим сердцем она обвела поляну взглядом, пытаясь отыскать ведьму, и тут увидела ее совсем близко к Небиросу. Лили бросилась к ним, не думая о последствиях, но события развивались быстрее, чем двигались ее ноги. Словно в замедленной съемке, она увидела, как Дагра запустила в Небироса клокочущий огненный шар, и тот, столкнувшись с его телом, полностью окутал его. Фигура капха замерла, а затем согнулась и издала страшный крик невыносимой боли, от которого Лили будто оглохла, а седая ведьма закрыла уши, откатываясь от пылающего демона по земле. Заклятье разрушилось, и теперь все они видели, как корчатся в огне четыре лапы и огромное тело насекомого.
— Нет! — закричала Лили, бросаясь к нему, но какой-то невидимый барьер помешал ей приблизиться. Лили орала, не слыша собственного голоса, и стучала по нему кулаками, но он не поддавался. Она видела, как рухнули догорающие останки Небироса, и развернулась назад с пустыми глазами, которые не предвещали ничего хорошего.
Зегла все еще валялась на земле, покрытая кровью и едва живая. Фрати неподвижно лежала на том месте, где Лили ударила ее камнем. А рядом с Зеглой стояла почти целая и невредимая Дагра, до боли напоминающая свою сестру. Она растерянно и устало смотрела на догорающий огонь и словно не видела Лили.
— Я была уверена, что это Самаэль, — без интонации произнесла она.
Лили шагала к ней молча, не прячась. Ей давно уже нечего было терять в этом мире. Так что если смерть, наконец, улыбнется ей — что ж, пускай. Только обязательно нужно было забрать с собой эту мерзкую копию Нитры, стереть весь их род раз и навсегда. Лили даже не смотрела на Зеглу — с лежачей она разберется позже. Все, что ей нужно было теперь — это смерть убийцы. Пусть у нее не было с собой ни меча, ни другого оружия — так даже лучше: она задушит ее голыми руками.
— Я была уверена… — шевелились губы Дагры. — Сестричка моя, — ноги ее подкосились, и она упала на колени. Прости меня, — слезы заливали ее лицо, — я никогда не была такой, как ты, даже с этим не справилась. Я — ничто, пустое место. — Зеленоватое свечение зажглось на концах ее пальцев, а губы беззвучно зашевелились. Потом раздался хлопок, и Дагра, как подкошенная, свалилась на землю.
Лили подскочила к ней, переворачивая ее лицом кверху, и встретилась с застывшими глазами. Дагра была мертва. Ни крови, ни огня — просто смерть. Лили выпустила ее из рук и, крича, стала бить кулаками неподвижное тело. Но оно больше ничего не чувствовало и никак не отзывалось на побои.
— Она мертва, — прохрипела Зегла, и закашлялась. Кровь толчками выходила из ее рта.
— Будьте вы прокляты, — прошипела Лили, разворачиваясь к Зегле, но та, забулькав, перестала кашлять, и еще один немигающий взгляд уставился в небо.
Ветер шевелил густые кроны деревьев, сквозь легкие облака на небе пробивалась луна. На освещенной поляне лежали три бездыханных трупа и горелые останки демона. Ветер еще не успел полностью унести запах горелого меха и других частей тела капха. Лили скрутило живот от одной мысли об этом. Выгоревший круг на поляне еще дымился, но она не нашла в себе сил подойти и увидеть.
Что теперь? Кто следующий? Саргатанас? Лили помнила осунувшееся, ссохшееся от горя лицо Джареда в прошлой жизни. Почему именно эти события должны были повториться вновь? Неужели это были те самые ключевые точки, о которых она думала. Она готова была сорваться с места и бежать к Джареду с Саргатаносом, моля их о жертве, чтобы дать еще один шанс Нику, аду, в конце концов, пожертвовав своими жизнями, пока есть чем жертвовать. Но потом тихо опустилась на землю: почему она решила, что кого-то спасет, если на этот раз с ними уже точно не будет ни капхов, ни Джареда. Безысходность затопила ее с новой силой. Смерть шла за ними по пятам. Она рядилась в разные платья и подбиралась с неожиданных сторон, но она шла за ними по пятам, куда бы они ни бежали. Умрет ли Самаэль? А Рамуэль? Убьет ли она его и на этот раз своей собственной рукой? Возможно. Души освобождаются — есть вещи, которые не остановить. Ад рухнет. А ей? Что делать ей? Жить? Ради чего?