— Это не конец, — глухо произнесла Лили, опускаясь на место. Щеки разгорячились от недавней перепалки, и кожу залил легкий румянец. — Просто все меняется.
— Я не изменилась, — фыркнула Грерия. — Я не вознеслась, у меня не отрос павлиний хвост… и мне больно смотреть на то, что происходит. Я пережила многое, — вздохнула она, — но не думала, что доживу до падения империи.
Лили молчала. Все слова, которые она могла, уже сказала. Но иногда помогало выслушать кого-то, дать ему выговориться.
— Я… я не знаю, как жить дальше. Как ты живешь без него? — глаза ведьмы смотрели с отчаянием.
— Помня о нем, — помолчав, отозвалась Лили.
— Самаэль не вернется, — горестно вздохнула Грерия, — понимаешь? Он не вернется.
— На земле ему ничего не угрожает, — недоуменно посмотрела на нее Лили.
— Он сделает то, что решил, и больше никогда не вернется, — продолжила ведьма, словно не слыша Лили, — потому что ему больше нет здесь места.
Холод пробежал по спине Лили оттого, что она ощутила правду в словах Грерии. Последний его взгляд, брошенный перед уходом, очень напоминал прощание — теперь Лили это поняла с пугающей ясностью.
— Он не должен… — с горечью прошептала девушка, а губы Грерии растянулись в горькой ухмылке:
— Ты только поняла?
— Нет, — Лили резко поднялась со скамьи, с грохотом отодвигая ее в сторону.
— Что ты задумала? — крикнула ей вслед Грерия, но Лили не ответила, бросившись из зала в коридоры.
61
Искрящиеся потоки воздуха подбрасывали смуглое тело и наполняли черные крылья, покрывая их мириадами светящихся частиц. Самаэль перевернулся на спину и смотрел на них, любуясь, и представляя свои крылья вновь сияющими и белыми, как когда-то. Солнце уже не слепило ему глаза, оставшись внизу, и он подымался все выше и выше, надеясь, что скоро белое пламя покроет его полностью и освободит раз и навсегда от всех разочарований и боли. Может, если он будет достаточно быстр и ему повезет, он даже увидит лики ангелов и начал, или лишь вспышки света, если его проклятое зрение не позволит ему ничего рассмотреть. Облака, мягкие и нежные — как давно он не видел их. Его тело смотрелось на их фоне странным и чуждым, но в душе подымались давно забытые удивительные ощущения. Самаэль парил, купаясь в небе и облаках, парил и смеялся, его улыбка была такой же белой, как и небеса.
— Куда летим? — услышал он голос у своего уха, и едва не ушел в нелепый кульбит.
— Чего тебе надо? — не очень любезно отозвался падший. — Я сделал то, что ты хотел.
— Знаю, но что ты забыл здесь?
— Видишь ли, — Самаэль, наконец, овладел собой и выровнялся в воздухе, — коконов на всех не хватает, — с сарказмом заметил он.
— Да уж, — раздался ответ светлого, но тот не отстал от падшего ни на крыло. — Не пора ли уже заканчивать с глупостями?
— Есть только один способ все закончить для таких, как я — это сгореть в чертовом свете, из которого я когда-то сам был сотворен.
— Самаэль, ты не сгоришь, — с издевкой заметил светлый. И от возмущения Самаэлю захотелось пнуть его, но все силы уходили на то, чтобы продолжить подъем в потоке все нарастающего света.
— Ты не сгоришь после того, что ты сделал, — продолжил светлый.
— Что я сделал? — скривился Самаэль. — Остановил собственную идиотскую затею?
— Эта затея стоила бы тысяч жизней.
— И что? Мне всегда было наплевать на них.
— Но сейчас ведь нет? — голос светлого прозвенел у самого уха. Самаэлю хотелось отмахнуться от него, как от назойливой мухи.
— Чтоб тебя, — выругался он. — Ну, что ты ко мне прицепился? Тебе что, заняться больше нечем?
— Разве что вернуться в ад, и посмотреть, как свет зальет долину и подарит ей жизнь.
Самаэль онемел. Он никогда не думал о том, чем именно все закончится. И никогда не видел финал в таких красках, какими их описал светлый.
— Ты бредишь, — пробормотал он из чувства противоречия.
— Скажи, Самаэль, тебе плохо сейчас? Может, больно?
— Нет, — недоуменно отозвался падший, ложась на правое крыло. Потом невольно скользнул взглядом вдоль своего тела: молодые белые перья, еще не окрепшие и не распустившиеся, по краям покрывали его изменившие цвет крылья. — Что это? — пробормотал он, едва не потеряв поток, но тут же выровнявшись.
— Тебе стоило подождать внизу, — заметил светлый. — Рисковый ты парень, меняться в полете.
— Почему я меняюсь? — Самаэль не мог оторвать взгляда от своих крыльев. Перьев становилось все больше, словно свет ткал их прямо из воздуха. Это больше не были крылья, что сливались с его спиной, а те, с которыми он когда-то появился на свет.