— Нас ждет какая-то внешняя угроза? — встрепенулся падший.
— Если что-то и будет, пустые земли и колодец справятся с этим, — покачала головой Лили.
— Значит, ты хотела о чем-то попросить Ника, — он по-своему понял ее слова. — Если это в моих силах, я готов выполнить просьбу в благодарность за то, что ты сделала.
— Это не в твоих силах, — прошептала Лили.
— Что это? Жизнь? Смерть? Если так, то не над всем и он властен.
— Может быть, — ее мысли снова были очень далеко от падшего и от кабинета, в котором они стояли.
— Хочешь вернуться на землю?
Лили подняла на него измученный взгляд. То, чего она хотела — было невозможно, а все остальное не имело значения.
— Я останусь, если ты не против, — отозвалась она, глядя на него мягко и грустно. — Займу какую-нибудь из пустующих комнат в доме.
— Ты хорошо знакома с нашим миром, но я никогда не видел тебя, — прищурился Самаэль.
— Да, я тоже никогда не видела тебя, хотя и наслышана, — голос Лили был наполнен чувством, которое Самаэль не мог разгадать.
— Надеюсь, тебе не наговорили обо мне гадостей?
— О тебе? — она вдруг искренне и слегка удивленно улыбнулась. — Нет, только хорошее.
Ее ответ еще сильнее озадачил Самаэля — кто мог сказать о нем что-то хорошее, это был полный абсурд, но в ее интонациях не было ни доли издевки или сарказма.
— Ты — будто воплощенное безумие Ника, — произнес он, отпуская ее.
30
— И что теперь? — Грерия не прикасалась к бумагам на столе, словно они были прокляты. — Мы ничего не знаем о коконе. Но даже из того, что я знаю, никому из темных не под силу разрушить его.
— Да и светлым, — отозвался Самаэль. — Я тоже слышал эти старые сказки. Его последнее появление во время обмена, выходит, тоже было не случайным. Сияющая машина-убийца.
— Все, о чем мы сейчас говорим, имеет смысл, только если это не машина-убийца, а настоящее чудо светлых, — подчеркнула Грерия. — Тогда есть шанс, что Ник еще там, и что он по-прежнему Ник.
— Ты думаешь, он прежний? После добровольного самоубийства, которое он совершил? — не выдержал падший. — Ты все еще веришь в это, Грерия? Очнись! Или ты так ослеплена любовью к нему?
— Самаэль, — она потрясенно посмотрела на падшего. — Это что, ревность? Я никогда не любила Ника, и ты это знаешь. Я стала уважать его в последние дни после того, как он ко мне отнесся, но любовь и уважение — разные вещи.
Самаэль тяжело рухнул в кресло и откинул голову, не желая отвечать.
— Но мы должны что-то сделать. Хотя бы попытаться. Неужели мы сдадимся, так ничего и не попробовав?
— А стоит ли? Вот в чем вопрос, — его глаза снова смотрели в глаза Грерии. — Кого мы там найдем, даже если нам удастся его оттуда вытащить? Будет ли он рад нашему подвигу? Или, плюнув нам прямо в лицо, тут же залезет в кокон снова?
— Ты думаешь, он безумен? Думаешь, это конец?
— Грерия, — казалось, в ее имя он пытался вложить всю очевидность и безысходность ситуации. — Если бы я не был таким паяцем, мне, видимо, следовало бы впасть в отчаяние уже во время схватки с ведьмами, потому что не будь они уверены, что он никогда не вернется, не стали бы начинать переворот. Но вот я сижу здесь и улыбаюсь, потому что большая гранитная птичка прилетела, поплевала огнем и избавила нас от этой проблемы. Только при этом никто не заметил, что изначальная проблема никуда не делась.
— А что говорит эта девчонка?
— Она мне кажется такой же к черту безумной, как и сам Ник у входа в кокон.
— Почему? — удивилась Грерия.
— Тебе по пальцам пересчитать? — вихрем взметнулся Самаэль, расправляя крылья. — Она прилетела на аспиде — раз, что само по себе уже неплохо, — он загнул один палец, — она не попросила ничего взамен — два, — очередной палец коснулся его ладони, — и она поселилась в доме, в пустой комнате, просто так, да, а почему бы и нет — для людей или кем она там является, это же так свойственно, а? Прилетать на аспиде и поселяться в доме, и ничего не хотеть, и улыбаться мне в глаза, когда я на грани бешенства, и говорить, какой я хороший.
— Она сказала, что ты хороший? — глаза Грерии зажглись недобрым огнем.
— Ты думаешь иначе? — не удержался от шпильки Самаэль.
— Перестань, — Грерия смутилась своей внезапной вспышки, — не думаю.
— А что ты думаешь? — его крылья снова слились со спиной, он очутился рядом и теперь заглядывал Грерии в глаза, стоя на корточках возле ее кресла.
— Ты… ты дразнишь меня, — возмутилась она, пытаясь от него отстраниться.
Самаэль только улыбнулся, а потом неожиданно поцеловал ее в нос.