— Я не знаю, почему, но мне нравится грань между днем и ночью, — ее голос вплетался в звуки города, словно мелодия. — Зима, и эти тучи, здесь день остановился на этой самой грани.
— Все очень ярко, правда? Именно в такое время все просто до боли ярко. В летний полдень свет становится слишком жестким, и исчезают тени, с приходом ночи все оттенки заменяет чернота. А в такое время, как сейчас, все настоящее.
— Ты прав, — Лили перевернула бутылку и с сожалением сделала последний глоток.
— Не переживай, — улыбнулся Самаэль, — я слетаю еще за одной.
— Звучит, — не удержалась от короткого смешка Лили.
— Тем более что это правда, — он стоял перед ней, смеющийся и такой же настоящий, как свет этого зимнего дня. Лили смотрела на падшего, испытывая смешанные чувства.
Она не успела сделать из его бутылки и пары глотков, как он вернулся с добавкой.
Пальто, согретое его теплом, легло Лили на плечи.
— Самаэль, что ты делаешь, — она попыталась остановить его, — не надо. Ты ведь совсем раздет, замерзнешь.
— Я? — он откровенно смеялся над ней. — Да, я выгляжу странно зимой без пальто, но на этом все неудобства заканчиваются.
— А я мерзну, — вздохнув, созналась она, но падший улыбнулся, и его руки бережно укутали ее в теплую ткань.
— Ты ведь прежде всего человек, и только потом светлая, бывшая светлая, — спокойно произнес он, опускаясь рядом с ней на крышу.
— Значит, ты все-таки не совсем играл, — Лили поерзала на месте, — когда задавал мне все эти вопросы дома, якобы стараясь выдернуть из прострации?
— Было бы глупо закрывать глаза на очевидное. И, потом, не думаешь же ты, что никто из демонов не вспомнил, что ты — та самая девушка, что участвовала в обмене.
— Так ты и это знаешь, — рука с зажатой в ней заледеневшей бутылкой застыла на ветру.
— Я многое должен знать, чтобы управлять покинутой империей.
Лили замолчала, забыв и о пиве, и о причудливых играх облаков.
— Ты знаешь, почему я здесь?
— Что тут знать, — Самаэль задумчиво посмотрел вдаль. — Ты любишь его, и этим все сказано.
— Но ты больше не спрашиваешь, почему у меня не растут крылья?
— Откуда у тебя крылья — ты же человек. Черные крылья заменяют белые, но не пустоту. — Его взгляд витал где-то далеко, возможно даже, не только за пределами этого города, но и вне этого времени.
— Ты грустишь по ним? — осмелилась спросить Лили, но так и не смогла произнести до конца: “по белым крыльям”.
— Да, — раздался его надтреснутый голос, и Лили окатило волной чужой боли.
— Прости, — глаза ее наполнились слезами.
— За что? — удивился Самаэль, пробуждаясь и поворачивая голову в ее сторону.
— Что я так бездарно потратила свой шанс на свет.
Едва заметная улыбка изогнула его губы.
— Бездарно? Может, твои поступки и противоречат высшим канонам, только, знаешь, ты все же не темная, как бы тебе ни хотелось думать. Посмотри на себя: сидишь на холодной крыше в этом ворохе одежды — у тебя ничего нет, но ты все равно здесь, и ты светишься, Лили, любовью.
Она склонилась к нему и, уткнувшись в белую рубашку, заплакала, шмыгая носом, как ребенок.
— Если бы я мог что-то изменить… — начал он.
— Нет, — зеленые глаза взглянули на него в отчаянии, — ничего нельзя менять.
— Ник игрался временем с такой же легкостью, как и пространством, — отмахнулся падший.
— Он возвращал время назад?
— Я не могу этого помнить, но он говорил мне, что проделывал это несколько раз.
— Сколько? — Лили всматривалась в его глаза, будто пытаясь прочесть в них необходимый ей ответ.
— Я не знаю точно. С десяток, наверное. — Самаэль не понимал, чем привлек настолько пристальное внимание Лили.
— Нет, — ахнула она, складывая все части воедино.
— Что с тобой?
— Дети, его дети, к ним возвращается память! — воскликнула она. — Они не могут выдержать больше десяти таких повторений. Это означает, что еще один такой повтор убьет их всех: Небироса, Саргатанаса, Джареда!
— Успокойся, — Самаэль обхватил ее руками. — Даже если и так, и ты права, никто все равно не в состоянии сделать это без Ника.
— Да, — кивнула она, снова прижимаясь к ангелу, чтобы он не мог рассмотреть выражение ее лица.
Так вот почему они отошли от дел, укрывшись в своем колодце. Вот почему на нее так смотрел Небирос. Своей просьбой обучить ее ритуалу капхов она предлагала им пожертвовать своими жизнями ради еще одной, скорее всего, такой же бессмысленной, попытки переиграть их затянувшуюся драму.