— Ты хочешь сказать, что она пала? — голос Танаты дрогнул.
— Ты сам сказал, — отозвался Синглаф, прикрывая воспаленные глаза.
— Но это не повод опускаться самому! — воскликнул Таната.
— Мне и не светит, — с досадой произнес Синглаф, так и не открыв глаз.
— Ты должен мне все рассказать. Все, что видел, когда был там, в деталях, — сосредоточившись, попросил Таната.
И светлейший заговорил, и по мере того, как продвигался его рассказ, Танате, казалось, что он становится старше на годы. Мысль о падших гудела на задворках его сознания, как колокол, мешая сконцентрироваться. Так легко было слушать о них, как о чем-то, случившемся в незапамятные времена. Эта история, казалось, давно стала легендой, и так странно было вдруг узнать, что та, кого он знал, только что присоединилась к их числу.
36
Уриэль задумчиво смотрел на Петру, пробегая взглядом по его доспехам, отчищенным до блеска и сверкающим на солнце. В последнее время они все блистали, как на параде, потому что сражений больше не было. Затянувшиеся каникулы, которые должны были рано или поздно оборваться уничижительной новостью. Все эти подарки Проклятого, бесплатные души, с самого начала не сулили ничего хорошего, и он знал. Знал, но не мог отказаться от того, ради чего они боролись.
Теперь подарки прекратились, а рассказ Танаты расставил все по своим местам.
— Как же усилилась его мощь, если он сумел отравить Синглафа и заставить Лили предать свет, — глухо произнес Рамуэль.
— Как бы она ни усилилась, наша вера не покинет нас, — воскликнул Илиэль, вытаскивая сияющий меч. — Мы готовы к бою!
— Ты не думаешь, что это ловушка? — тихо спросил Петра, и Уриэль взглянул ему в глаза.
— Ловушка? Ловушка была ничего не замечать!
— Нет, — покачал головой Петра, — Возможно, Аба нарочно дразнит нас, чтобы мы ринулись в атаку. Слишком это все… странно.
— Странно? Он прекратил отпускать души, тем самым, нарушив нашу договоренность. Он забрал Лили, воскресил аспидов, уж не знаю, из каких глубин ада. Сколько еще фактов надо, Петра, чтобы понять, что это уже фактически объявление войны?
— Даже если и так, нас слишком мало для того, чтобы развязывать ее.
— Если мы будем выжидать, может оказаться слишком поздно, — Уриэль окинул взглядом своих воинов. — Мы нападем на колодец, завтра утром.
Глаза большинства одобрительно сверкнули в ответ на его приказ, и лишь Петра не разделил всеобщей радости. Ему не нравилась идея атаковать колодец. Это было бессмысленно: чего они добьются, перебей они хоть всех демонов судьбы? Только настоящей войны, даже если нынешняя угроза была призрачной. И к тому же, он не верил в падение Лили. В последнюю их встречу Петра понял, что она помнит. Так как же человек, прошедший ад до самого дна, мог пасть? Она была тем, чем была: ни ангелом, ни демоном, и ей неоткуда было падать. Остальное были лишь названия и условности.
И, как бы он ни крепился, но должен был признать, что внизу ему тяжелее будет держаться на расстоянии от Сильвии.
— Ты боишься? — неуверенно спросил Таната, подойдя к Петре.
— Да, — произнес Петра, подымая взгляд, — но не того, что ты думаешь. Я боюсь, что Уриэль ошибается, и мы только навредим своей вылазкой.
— Как смерть пары десятков демонов может навредить? — удивился Таната.
— Что, если Аба не нарушал договора?
— О чем ты?
— Что, если его просто нет на месте? — предположил Петра.
— Тогда кто творит все то зло, что происходит?
— Мало, что ли, всякой мерзости, — сплюнул Петра.
— Но почему ты решил, что это не он?
— Потому что, если только это не ловушка, для него слишком все глупо и нелогично.
— Но он же зло! — воскликнул Таната.
— Но не идиот! — в тон ему ответил Петра. — Ему незачем было удерживать Синглафа. Чихать он хотел на всех посланников свыше. Он забавлялся ими, насмехался, но не удерживал, никогда.
— Значит, хотел что-то скрыть, — возразил Таната.
— Что? Что такого нового мы узнали из твоего рассказа?
— Что в аду появились аспиды, хотя бы, — возмутился юный ангел. Он столько времени потратил для того, чтобы раздобыть информацию, а теперь ему заявляли, что она бесполезна.
— Аспиды или один аспид? — Петра тяжело смотрел на парня. — Появился или остался? Кем бы ни был Аба, он всегда соблюдал определенные правила игры. Если же мы вторгнемся на его территорию, беды не миновать.
— Ты говоришь, словно его подчиненный, — с отвращением произнес Таната. — Уриэль сказал биться — значит, мы будем биться. — И зашагал прочь к лагерю, оставив Петру в одиночестве.
Поднявшийся в холмах ветер шевелил отросшие волосы Петры. Он мог бы убить нескольких демонов. Но что они будут делать, если им навстречу выйдет Лили? Обнажат клинки и с криком пронзят ее насквозь, забыв обо всем, что она для них сделала? Или застынут на месте, как истуканы, не в силах принять верное решение, и станут идеальной мишенью для крылатого отродья? Все варианты грозили закончиться плохо, а что-то подсказывало Петре, что без участия Лили в этой битве им не обойтись. И что делать, если их симпатии разделятся: если часть ангелов встанет на сторону Лили, а часть против? Им останется лишь перебить друг друга. И это будет по-настоящему страшно. Страшно иметь друзей и любимых во вражеском лагере, стоя с мечом посреди сражения.