– А что по артефакту? – спросил Денис. – Что он хоть умеет?
– Чёрт его знает, – Илья пожал плечами. – Описание заблокировано пока. Речь сказала, что разлочит позже, когда вернёмся домой.
– Окей, как скажешь, – кивнул Денис.
Золотые руны рядом с ними образовали две арки. Около одной горела надпись "Илья", около другой – "Товарищ Молчанова". Сквозь золотую пелену портала он увидел очертания своей комнаты. Пора домой!
– Ладно, удачи, товарищи игроки-коммунисты, – попрощался Илья. – Как прояснится с артефактом, я вас наберу.
– Ага, давай, до скорого, – кивнул Денис.
– И не забудь почитать "Капитал", – добавила на прощание Молчанова. – В следующий раз встретимся – проверю тебя.
Илья мысленно закатил глаза – какая же всё-таки у Дениса неугомонная бабуля... Надо бы что-нибудь ей эдакое сказать напоследок. Что-то бодрое и искромётное. Но в голову как назло ничего не приходило.
Раз не приходит, наверное, и напрягаться не стоит?
– Кстати, никакой я не оппортунист, – сказал Илья Молчановой, заходя в портал. – Я этим давно не занимаюсь, у меня уже как год девушка есть.
На этой ноте он оставил озадаченную комиссаршу в одиночестве.
Вечерело. На московские улицы постепенно опускался полумрак, разгоняемый лишь светом фонарей, вывесок, да автомобильных фар. В тёмной подворотне два человека бомжеватой наружности рылись в мусорном контейнере. Около них крутился небольшой худой пёс неопределённой породы, сверкая ободранными боками.
Один из бездомных извлёк из бачка нечто продолговатое, упакованное в разорванную плёнку с яркой надписью "Колбаса".
– О, нямка... – обрадовано просипел бомж. – Ща перекусим...
Он поднёс к лицу упаковку разорванной частью, принюхался и с отвращением отдёрнулся. Похоже, аромат испортившегося продукта оказался слишком мощным даже для жителя улицы, повидавшего всякое на своём веку.
– Ух, душисто-то как... аж с ног валит... Не, это чё-то перебор... на, нюхни... – протянул он колбасу приятелю.
Тот сделал глубокий вдох и закашлялся.
– У-у-у... пахнет почти как моя баба... – сказал он. – Родной запах...
– Тогда точно к чёрту... – сказал первый и повернулся к псу. – Тузик, на! Мясо!
Он бросил сгнившую колбасу собаке. Пёс осторожно обнюхал "лакомство", несколько раз фыркнул, после чего посмотрел на бездомного с таким укором, словно тот хотел его отравить.
– А чё делать? – заметил второй мужик. – Жри, чё дают... Все деликатесы на рублёвских помойках... а они уже поделены на зоны влияния...
Оба хрипло захохотали, довольные шуткой. Пёс жалобно заскулил, блестя глазами. Подобную отраву даже голодная собака отказалась есть, чуя в колбасе нечто, несовместимое с дальнейшей жизнедеятельностью.
Бомжи вернулись к "раскопкам".
– Эх, ну хотя бы пару бутылок-то... Чуть-чуть мелочёвки на бухло не хватает... Я эт, чё думаю... – бомж сделал паузу, с чувством высморкавшись в рукав. – Надо б нам...
Прежде, чем он закончил, над головами бомжей что-то невероятно ярко сверкнуло, осветив переулок во всех деталях, даже самые тёмные уголки. Бездомные от испугу рухнули на землю, один даже попытался заползти под мусорный контейнер. Тузик с оглушительным визгом бросился прочь. Несколько секунд над головами бомжей что-то сверкало и искрилось. Затем мусорный бак вздрогнул, и аж подпрыгнул на месте, словно сверху в него упало нечто очень тяжёлое.
Грохот и сияние исчезли также быстро, как и начались. Переулок вновь погрузился во тьму. Откуда-то издалека донёсся скулёж Тузика – похоже, псинка не убежала далеко и где-то спряталась.
– Эт чё такое? – испуганно просипел первый бездомный, округлив глаза. – Война началась?
Приподняв голову, он увидел, что из мусорного контейнера вверх струиться странный голубоватый свет. В лицо ударили потоки горячего воздуха, приправленного ароматами помойки.
– Эт шо ещё за голубой огонёк... – произнёс второй бездомный. Как и первый, он разглядывал странное явление.
В контейнере загрохотало, словно в нём ворочалось нечто очень и очень крупное. И вроде бы даже живое.
Бездомные озадаченно переглянулись.
– Глянь, чё там... – предложил первый бомж.
– Слыш, Сань, да ну его на... – прохрипел второй. – Я ещё жить хочу...
– А говорю глянь! Вдруг, что ценное?
– Пошёл ты...
Из темноты показался Тузик, осторожно приближаясь к месту странных событий. Его влажный нос двигался, принюхиваясь к множеству странных, совершенно незнакомых запахов. Никогда в своей собачьей жизни он не чуял ничего подобного. Неизвестное внушало страх, но кто знает, вдруг оно съедобно? Любопытство и голод пересиливали испуг.