— Да, папенька, — фыркнула Лилит. Широкая воздушная блузка соскользнула с ее плеча, и не свалилась совсем лишь потому, что каким-то чудом удержалась на вызывающе торчащем соске, — ты хотел что-то сказать?
— Прикройся, — посоветовал Артур, — не смущай ребенка.
— Этот ребенок — еще тот волчара, — Лилит медленно подтянула рукав обратно, — ладно, мы тебя слушаем. Вообще, Зверь, цени момент, Артур Северный пророчествует нам с тобой персонально.
— Оценит он, как же, — синие глаза посерьезнели, — да и ты тоже. Вольная жизнь ваша заканчивается.
— Что такое? — Лилит села рядом со Зверем, обняла, положив голову ему на плечо, — что-то случится?
— Звиздец случится, — честно сказал Артур, — христианство со свистом просрало все, что десять лет отвоевывало. Будущая война закончится полным разгромом небесного воинства. И здесь воцарится Ад. Как и было раньше. Лилит, ты помнишь, как оно было.
— Не помню. И не желаю помнить. Но почему, Арчи, милый, ведь все так хорошо. В прошлой войне вы победили…
— Не до конца, — Артур поднял глаза к потолку, — и кое-кто, там, скоро об этом пожалеет. Не забывай, что в прошлой войне победили «мы», а эту просрут «они».
— Да Сын сам к тебе придет…
— А я его пошлю, — вежливо пригашенный нимб полыхнул вдруг так, что глаза заслезились, — не хрен было отстранять меня от командования.
— Но… Арчи, тебе, наверное не стоило бить Михаила? И Гавриила ты напрасно назвал гусаком.
— Заметь, доказательно, назвал, — Артур треснул кулаком по стене, — какого…! Я всего лишь хотел объяснить, что победа здесь — это не капитуляция противника, а полное уничтожение. Что останавливаться нельзя. Лилит, ну ты же сама помнишь, они закатили банкет раньше, чем мы выбили князей из последнего замка.
— Не банкет, а…
— Да похрен мне, как это называется!
— Он явился туда прямо с боя и устроил дебош, — сообщила Лилит Зверю, — до этого никто и не подозревал, что ангелов можно бить.
— Прощайте должникам вашим, мать их всех за ногу… — угрюмо буркнул Артур, — хрена я кого прощу. И в этой драке я не участвую. Ты, кстати, тоже. Потому что Отец призовет тебя к себе.
— На Небо?
— Да.
— Зачем?
— Затем, чтобы вот этого красавчика, — Артур кивнул на Зверя, — ничего больше в Аду не держало. Здесь, кстати, Он и Сын вполне единодушны. Им обоим нужен Антихрист и последующее Второе Пришествие. Прости меня, Господи, за ересь, но другими словами все равно не объяснить. Волк торчит здесь только ради тебя, каждый день подвергается опасности быть пойманным и коронованным. Если ты уйдешь, он уйдет тоже. Я правильно понимаю, племянничек?
— Ну… — Зверь покосился на Лилит. «Только ради тебя» звучало как-то… не по-вампирски оно звучало — по-артуровски…
— Да ладно, я знаю, — шепнула Лилит ему на ухо, — и Арчи знает.
— Я много чего знаю, — Артур хмыкнул, — иногда это напрягает. Волк, очень скоро тебя попросят добыть одну вещь. А что будет дальше я пока не в курсе.
— Какую вещь?
— Это не важно. Лилит, ты уйдешь завтра…
— Что?
— Завтра с утра. Так что, — он достал сигарету, покрутил ее в пальцах, — встретимся на Небесах. А ты, племянник, если выберешься живым, кланяйся от меня Звездному.
— Чур-чур-чур, — машинально забормотала Лилит, — не накликай.
Артур лишь улыбнулся. Кивнул обоим и ушел.
— Что же нам делать, Олег? — потерянно спросила Лилит, оборачиваясь к Зверю.
Это не небо. Это бумага, белый лист, и слой ваты под ним, и сквозь вату смутно виднеется черное пятно солнца. В вате нельзя летать. Невозможно. Как невозможно плавать в смоле, или ходить сквозь застывающую строительную пену.
Поэтому Блудница прожигала вату насквозь. И в огненных вспышках неслась вперед, закручивала себя в фуэте, стремительными батманами меняла направление и высоту.
«Что же нам делать?» — спросила Лилит.
И Зверь не нашел ответа. И это было… стыдно и страшно. Если бы, для того, чтоб удержать ее, пришлось сдаться Семье, он сдался бы, не задумываясь. Если бы пришлось умереть — умер. Сгореть — сгорел, ни на секунду не испугавшись, не задумавшись даже о том, что боится огня.
Но сделать нельзя было ничего. Это Зверь ради Лилит остался в Аду, наплевав на здравый смысл и разумность. Лилит не могла остаться здесь ради Зверя, потому что не могла ослушаться Того, на Небесах…
И не осталась.
И сейчас Блудница творила из нарисованного неба настоящее.
Будь враг только позади, она давно ушла бы, ускользнула, потерялась в ватных слоях. Но враги были повсюду. Их ждали, встречали огнем, пытались остановить полями… Здесь нельзя было летать. И все-таки Блудница летела. Она летела. А враги летать не умели.