Она всегда говорит со мной на этом странном языке, но я ее понимаю.
— Юля? — мужчина склонился еще ниже, с беспокойством вглядываясь в мое лицо. — Что ты помнишь?
— Я помню маму, — сказала я. — Она умерла, когда я была маленькой.
— Ты говорила, что мать умерла во время родов. Ты не можешь ее помнить, — Данил выпрямился, бросил тревожный взгляд куда-то в сторону.
Он прав, с болью осознала я. Эти яркие, полные жизни картинки — всего лишь детские сны… или — больше, чем сны?
К Данилу подошел мужчина. Его лицо показалось мне странно чуждым и знакомым одновременно.
— Юлия, как вы себя чувствуете?
— Нормально. Только слабость.
— Голова болит?
— Нет.
— Вы меня помните?
Я медленно покачала головой.
— Архимагистр, вы уверены, что она в порядке? — в голосе парня послышались панические нотки. — Можете посмотреть еще раз?
— Это просто психологический шок. Пройдет. Не волнуйтесь, Дан, она придет в себя, нужно только время.
И снова имя запустило волну ассоциаций.
Вспомнилось, как я позорно рыдала у Дана на плече, рассказывая о смерти Вереска.
Как я в запале сказала, что он из кожи вон лезет, пытаясь быть похожим на Кристофа.
Как мне казалось, что я схожу с ума, пытаясь в первом встречном мужчине разглядеть черты убитого мной полуэльфа.
И все это время Дан не сделал даже попытки признаться.
Ррррр.
А еще почему-то вспомнила, как я, сгорая от стыда, летела из палаты, в которой только что очнувшийся Дан застал малоприятную сцену в моем исполнении, и бормотала: "Гад. Сволочь. Сукин сын." Разве я была не права?
Я села. Вернее попыталась сесть. В пылу эмоций это даже удалось, но меня тут же повело в сторону. Дан стиснул мои плечи и вернул на подушку, не обращая внимания на слабое сопротивление.
— Юлька… Ты чего? — беспокойство в его голосе сменилось осторожной радостью: по моему изменившемуся лицу он понял, что я его окончательно вспомнила, но не знал, чего от меня можно ожидать.
Предусмотрительно с его стороны. Я и сама не знала, чего от себя ожидать.
— Ты врал мне прямо в глаза! — хотела выкрикнуть возмущенно-обвиняющее, но голос подвел — получилось укоризненно. — Как я теперь могу тебе верить?
Дану хватило ума добавить к радостной улыбке чуть-чуть раскаяния. Он полагал, что сейчас не время для разборок. Наверное, он был прав — я не в том состоянии, чтобы устраивать скандал. Но… последний вопрос — он был задан не ради скандала. Тот, кто однажды решился на ложь, — пусть даже ложь во благо — вполне способен повторить это снова.
— Насчет сына ты тоже соврал?
Улыбка Дана померкла.
— Нет, клянусь! — он обернулся к магистру Астэри, моля о помощи.
Я тоже.
— Магистр, у меня будет сын?!
Эльф улыбнулся обычной своей мягкой улыбкой.
— Я бы не взялся так точно определить пол будущего ребенка в конце второй недели после зачатия.
Я устало прикрыла глаза. Поздравляю, Дубровская. Узнать о своей беременности от отца ребенка — это вполне в твоем стиле.
Бедный малыш. Он еще не родился, а ему уже не повезло с генетикой.
— Мужчина, почему от тебя одни неприятности? — поинтересовалась я.
Мужчина рассмеялся до неприличия счастливо.
Паршивец.
Я открыла глаза и нахмурилась.
— Не надейся, что ты прощен. Я обязательно устрою скандал. Завтра. Или послезавтра.
Когда смогу хотя бы сидеть, не сваливаясь с кровати.
— Через неделю, не раньше, — непреклонно отрезал верховный маг. Он подошел к изголовью постели и положил руки на мои виски. Я уже поняла, к чему все идет, но возмущаться сил не осталось.
— Как пожелаешь, любимая, — покладисто согласился Дан. — Я готов принять даже смерть из твоих рук.
Липкая дремота уже охватила меня, и мысли начали путаться. На грани дремы и яви мне вдруг стало страшно: что, если это всего лишь сон? Что, если Дана нет и никогда не было, Вереск погиб в Долине, и сейчас я проснусь, чтобы убедиться в этом?… Я не глядя нащупала его ладонь. Ладонь была живая, теплая и настоящая.
— Не будем повторяться, — пробормотала я, сжимая пальцы Дана. — Вся жизнь впереди. Я придумаю что-нибудь… поинтереснее…
В зале молчали. Даже Старший Наследник Даэнавэра, хоть и ухмылялся, предвкушая оглашение приговора, не решался вслух делиться радостью с соседями. Одно неосторожное слово — и тебя вежливо, но непреклонно попросят удалиться из зала, а кому же хочется пропустить главную интригу?
Дело получилось запутанным, что и говорить. Наследники двух Великих Домов натворили немало бед и, безусловно, заслуживают наказания. Но сколько в том их собственной вины, а сколько — вины Великих Князей, которые допустили подобное развитие событий? Не будет ли приговор Хранителя слишком суровым для юных Наследников? Может быть, стоит оставить наказание на усмотрение глав Домов?
Хранитель поднял руку — сейчас это была всего лишь дань ритуалу, призывать к тишине никого не требовалось. Десятки взглядов обратились к Верховному Хранителю, и только двое смотрели в сторону обвиняемых: Великий Князь Га'Эрта и старший Наследник Даэнавэра.
Лэйо вбирал взгляд отца отчаянно и обреченно — так заблудший в пустыне путник слизывает последние капли воды из фляги. Наказание начнется сразу после оглашения приговора, и кто знает, когда еще доведется поговорить с Великим Князем? "Прости, папа."
Молодой Даэнавэра выискивал признаки страха на лице огненноволосой девушки, но находил лишь ту же насмешливую полуулыбку. Казалось, Альтерру забавляло происходящее. И только сидевший рядом с ней Энриль чувствовал, что под тщательно отрепетированной расслабленностью позы скрывается внутреннее напряжение.
Повинуясь безотчетному порыву, он повернулся к девушке и одними губами произнес:
— Рыжая… спасибо тебе.
Она не изменила ни позы, ни выражения лица — лишь в глубине глаз мелькнул отсвет понимания.
— Поговорим еще. Успеем.
— Вэллинтайн, Младший Наследник Великого Дома Эрра, — негромко назвал Хранитель.
Вэлль поднялся.
— Я не нахожу твоей вины в этом деле. Пусть светлый князь Эрра по праву отца определяет твою вину и твое наказание. Ты свободен.
По залу прокатился вздох. Вэлль остался стоять столбом.
— Иди, — прошептал Лэйо. — Увидимся… когда-нибудь.
Вэлль, с трудом переставляя негнущиеся ноги, двинулся к выходу из Круга. Лэйо смотрел в удаляющуюся спину друга. В душе боролись одновременно радость и разочарование. Вэллька свободен — и это правильно! Но… вдруг бы Хранитель отправил их в ссылку вместе?
— Леди Альтерра из младшего Дома Эррато.
Девушка поднялась. Даже сейчас, когда напряжение в зале сгустилось до состояния студня, она пыталась сохранять безразличный вид. Лэйо ей не верил.
— Ты отправляешься в Пустые Миры сроком на один Взмах. Благодари смертного Дана, что он не поддался на твою провокацию, иначе последствия могли бы быть серьезнее. Энриль, Старший Наследник Великого Дома Га'Эрта. Ты нарушил Третью Заповедь Великого Дракона, переместив живое существо из одного мира в другой. Именно твои действия в конечном итоге спровоцировали опасную ситуацию. Вина велика, хотя и искупается отчасти благими намерениями. Твое наказание — три Взмаха в Пустых Мирах. Эрт'Алэйо, Младший Наследник Великого Дома Га'Эрта. Я вижу, что ты не хотел причинить вреда. Я вижу, что ты раскаиваешься в содеянном. Я понимаю, что в силу возраста ты не мог предусмотреть всех последствий своего поступка. Однако это не снимает с тебя ответственности. Три Взмаха в Пустых Мирах. Наказание начнется немедленно по окончании слушания.
Лэйо опустился на скамью. В душе было пусто — ни облегчения, ни страха. Он уже давно ждал этого наказания и успел смириться с ним. И только в голове крутилось: три Взмаха. Три. Это так мало, почти мгновение — если живешь обычной жизнью. И это — вечность, когда ты в пустом мире. Когда пустота внутри — ни капли Силы. Когда пустота вокруг — нет никого, с кем можно хотя бы обменяться улыбками… Из мертвого мира сложно вернуться живым.