Из соседней комнаты доносился приглушенный Женькин голос. Наш бравый командир был явно не в духе. Я прислушалась.
— … ведете себя как подростки. Хуже Вероники, честное слово, — разорялся он. — Я бы еще понял, если бы вы это делали вместе. Так ведь нет: одна напивается в одиночку, как завзятый алкоголик, другой курит какую-то невообразимую дурь!
— Эта невообразимая дурь стоит пять золотых за грамм, — глуховато, но спокойно отозвался Вереск. — Если бы я был чистокровным эльфом, я бы проснулся с абсолютно ясной головой.
— А если бы ты был чистокровным человеком, вообще бы не проснулся. Нашел золотую середину. Молодец. Поздравляю! — сарказма в Женькином голосе хватило бы на десятерых.
— Чтобы добиться смертельного эффекта, эту траву надо жевать, а не курить, — все так же невозмутимо пояснил полуэльф. — Вообще-то, я ее для этого с собой и ношу.
— Как удачно! Предложи Юльке. Думаю, в том состоянии, в каком она проснется, подобное предложение будет воспринято с благодарностью… Ладно, ладно, молчу, — буркнул Женя тоном ниже после некоторой паузы. — Не надо на меня так смотреть.
На несколько секунд я почти всерьез задумалась над его словами: идея о яде казалась чертовски заманчивой. Но главная беда похмелья — вовсе не тошнота и головная боль, а муки стыда. А избавит ли от них смерть — еще вопрос.
Я наспех оделась и на цыпочках выскользнула из хижины. Душа здесь нет, зато можно искупаться в море, благо до него всего пятьдесят метров. По-хорошему, конечно, стоило бы отойти за тот мысок, подальше от посторонних глаз, но до него тащиться еще добрых метров двести… пешком… по жаре… Нет, на такой подвиг я сейчас не способна.
Раздевшись донага, я зашла в воду по колено и сразу поплыла. Стайки любопытных мальков испуганно прыснули в разные стороны. После некоторых колебаний нырнула с головой. О приличной укладке все равно можно забыть, а прохладная вода дарила невероятно облегчение гудящей черепушке.
Ну вот. Десять минут бодрого плавания — и я снова похожа на человека. Ну, может быть, не очень здорового…
Одежда с трудом налезала на влажное тело. Рубаха моментально намокла. Мысль о полотенце пришла с безнадежным опозданием.
Я снова зашла в дом и в нерешительности замерла перед дверью, из-за которой все еще доносились мужские голоса. Интересно, какой образ безопаснее выбрать? «Пожалейте меня, мне так плохо» или «Я бодра, весела и готова к подвигам»? Ладно, разберемся по ходу дела.
При моем появлении парни прервали разговор.
— С добрым утречком, Юля, — с преувеличенным радушием поприветствовал меня Женя. — Чего тебе предложить? Чаю? Кофе? «Алка-Зельтцер», к сожалению, не держим. Но вот у Вереска случайно завалялся быстродействующий яд. Не желаешь?
— Не трудись, я уже слышала эту шутку, — мрачно сообщила я, усаживаясь за стол напротив полуэльфа.
— Доброе утро, Юлия, — негромко сказал Вереск. И поспешно отвел глаза.
Интересно, ему тоже стыдно? Или просто не хочет со мной общаться после вчерашнего? Разочаровался? Или… у нас все-таки что-то было?
Черт. Я помню, как в одиночестве сидела на берегу, там же, где мы расстались с Вереском, пила вино, слушала плеск волн и смотрела на звезды. Сначала мне было очень весело. Я порывалась пойти немедленно проверить гипотезу о влиянии алкоголя на стихийные эмпатические способности. Умник меня отговаривал. (Спасибо тебе, дорогой!) Потом мне стало очень грустно. И тогда я, кажется, решила, что пора завязывать. Вскоре после этого начинался провал в памяти. Но ведь я как-то добралась до хижины, и Вереск, скорее всего, был там. Что если…?
Щеки вспыхнули от стыда, а спина, напротив, покрылась испариной ужаса. Только не это. Пожалуйста, только не так.
«Расслабься, ничего у вас с ним не было», — недовольно пробурчал Умник.
Ну-ка, ну-ка. А вот с этого места поподробнее.
«Ты что, помнишь все, что со мной вчера происходило? Может, зачитаешь список операций? Кратенько, без лишних деталей?»
«Я помню ровно столько же, сколько и ты. Но если бы кто-то покусился на твое, с позволения сказать, целомудрие, я бы знал.»
— Ты чего такая мокрая? — удивился Женька, только сейчас заценив мой видок. — Купалась, что ли?
— Нет, блин, под дождь попала, — буркнула я, страдальчески морщась. Во время разговора голова начинала болеть сильнее.
— Вот! — Женька обернулся к Вереску и с торжествующим видом ткнул пальцем в мою сторону. — А ты еще спрашиваешь, чем я недоволен. Мне придется провести целый день в компании злобных похмельных типов, к тому же старательно пытающихся делать вид, что они не замечают друг друга. По-твоему, я должен находить во всем этом повод для радости?
Я хотела заметить, что один из этих типов и раньше был не сильно разговорчив, а к тому что мы старательно не замечаем друг друга, мог бы вообще уже давно привыкнуть и расслабиться. Но в висках снова что-то стрельнуло, и я поспешно закрыла рот, опасаясь нового приступа мигрени.
— Поверь мне, Женя, из всех твоих сегодняшних неприятностей эта — самая меньшая, — усмехнулся Вереск.
— Да неужели? Что может быть хуже?
— Например, необходимость идти в Зингар и общаться с вампирами.
— А что в этом такого сложного? — искренне удивился Женька. — Мне Мигель дал медальон Фар-Леирато.
Он машинально потрогал цепочку на шее.
— Возможно, медальон был бы хорошим подспорьем в общении с Фар-Леирато. Но он, как ты сам верно заметил, скорее всего, мертв.
— Фар-Зингаро меня знает, — возразил Женя упрямо, но уже не так уверенно. — И вполне неплохо ко мне относится.
— Да, — согласился Вереск. — И именно поэтому посоветует тебе держаться от Долины на безопасном расстоянии. А нам желательно получить от вампиров не только разрешение на проход в Долину, но и инструкцию, как продержаться в ней максимально долго. Эльфы в этом вопросе не специалисты.