— Я объясню, ешь спокойно. Кстати, рекомендую попробовать эту подозрительную зеленую субстанцию. Не знаю, из какой травы ее делают, но на вкус бесподобно. — Женя отправил в рот еще кусок блинчика, прожевал и деловито продолжил. — Так вот, про Пятый факультет. Если помнишь, уходя, Наэйри поручили эльфам заботу о людях. И не смотря на то, что прошло много тысячелетий, эту задачу никто не отменял. Правда, в последнее время среди эльфов нет былого согласия по «человеческому вопросу». Одни говорят, что поскольку Найэри, образно выражаясь, забили на этот мир болт, с возложенной ими миссией можно поступить аналогично. Другие полагают, что если предоставить людей самим себе, то очень скоро можно недосчитаться пары континентов. Эта фракция пока что более многочисленная, а главное — более влиятельная. Вот на Пятом факультете как раз и готовят специально обученных товарищей, которые управляют человечеством.
— В каком смысле — управляют? То есть любой задрипанный эльф… — я покосилась в сторону Вереска, — ну ладно, любой специально обученный эльф может заявиться к королю и потребовать, например, снизить налоги?
— Во-первых, не любой. Переговоры с главами государств ведутся на уровне Эльфийского Совета. Во-вторых, в политику и экономику эльфы особо не вмешиваются, если только это не какие-нибудь глобальные вопросы. А вот потенциально опасные научные исследования могут притормозить.
— Например, изобретение огнестрельного оружия? — догадалась я.
— Умница, возьми с полки пирожок, — Женя положил мне на тарелку крошечную булочку с кремом.
— А человеческих правителей это устраивает? Почему они не могут отказаться подчиняться эльфам?
— Нет, пирожок ты не заслужила, — белль Канто сокрушенно покачал головой и сделал попытку цапнуть булочку обратно, но я перехватила его руку.
— Ты имеешь в виду, что человеческая цивилизация всецело зависит от магии, монополией на которую обладают эльфы? Но ведь и среди людей рождаются маги. Пусть редко, но опытному генетику и нескольких разнополых экземпляров достаточно.
— Слишком редко. К тому же, — Женя зловеще ухмыльнулся, — хотел бы я посмотреть на того Вавилова, которому удалось бы уговорить Аллотара Повелителя Воды или Эстер Огненную поучаствовать в генетических экспериментах. Нет, если бы это был перспективный путь, эльфы бы давно его исследовали. Некое подобие магии есть у чхенов, но она весьма специфическая, базируется на ритуалах и обрядах и к применению в быту малопригодна. Скорее, это даже не магия, а клерикалка. Чхены — единственный народ Эртана, у которого есть зачатки религии. Видимо, потому что они мало попали под влияние эльфов…
— А при чем здесь эльфы?
— Ну сама подумай. Как возникла религия на земле? Люди начали задаваться различными вопросами экзистенциального характера, а ответить на них было некому. А в Эртане у них нашлись добрые пастыри, которые моментально просветили людей насчет происхождения мира, появления живых существ и всего такого.
— Я так поняла, что согласно местной мифологии, мир был сотворен неким Создателем. Это разве не религия?
— Не совсем. В отличие от земных религий, ему тут никто не поклоняется, не возносит молитв, не ожидает от него решения проблем и не обвиняет в несправедливости мироустройства. Он просто сотворил мир. Потом пришли Найэри.
— А они не боги?
— К ним относятся как некой высшей расе, а не как к божествам. То есть опять же — никаких молитв и поклонений. В качестве сильно упрощенного примера можно было бы привести отношение индейцев к конкистадорам — если бы испанцы вели себя менее агрессивно: за ними охотно признают превосходство, но никто не испытывает энтузиазма при мысли об очередном пришествии… Да, кстати! — неожиданно спохватился лектор. — То, что я тебе рассказал про Эльфийский Совет, это строго засекреченная информация. Пожалуйста, не обсуждай ее ни с кем. И особенно — с Вероникой.
— А что, она не в курсе? Она же член королевской семьи.
— У нее нет шансов унаследовать корону, а значит, и королевские обязанности. Об истинном положении дел извещаются только те, кому это положено по службе, то есть те, кто непосредственно будет общаться с представителями Эльфийского Совета. Для остальных существует официальная версия. И, кстати, не только для людей. Среди эльфов эта информация тоже не распространяется. Чтобы не разжигать межрасовую неприязнь.
— Надо же, мы попали в компанию избранных, — усмехнулась я.
— Мы попали, Юль, — невесело вздохнул белль Канто. — Этим все сказано. Канцелярия и эльфы и по отдельности способны доставить нам массу неприятностей, а что они могут сделать в тесном сотрудничестве, я боюсь даже представить…
Он налил себе кофе в чашечку тонкого фарфора, сделал глоток и с досадой скривился:
— Холодный! И ведь даже не стыдятся, бездельники. Да если б в замке барона белль Канто слуге пришлось подать гостям холодный кофе, нерадивый лакей сам себя бы высек на конюшне!
Внезапно мне вспомнился еще один вопрос, который мучил меня с позавчерашнего вечера.
— Слушай, Жень. Открой тайну. Я всегда думала, что имя «белль Канто» ты сам себе придумал, но теперь вижу, что это не так. Кто он такой, этот загадочный барон?
— О, барон белль Канто был потрясный мужик, — Женькины губы расплылись в мечтательной улыбке. — Я познакомился с ним в первый год своего появления в Эртане. Так получилось, что я оказал ему одну услугу. Мы подружились — насколько вообще можно говорить о дружбе между нахальным восемнадцатилетним мальчишкой сомнительного происхождения и почтенным шестидесятилетним бароном. Впрочем, у почтенного барона был весьма эксцентричный характер. Он говорил, что я напоминаю ему сына — парень погиб в возрасте чуть старше двадцати. Месяцев через восемь после нашего знакомства он дал мне свое имя.
— Усыновил, что ли?
— Не совсем. Здесь эта процедура называется по-другому и обычно используется для придания официального статуса незаконнорожденным отпрыскам. Она дает имя и номинальный титул, в моем случае — бастард-барона, который предполагает минимальные сословные привилегии и никаких имущественных прав. Меня это вполне устраивало. Без привилегий и денег я вполне мог обойтись, а вот официальный статус был очень кстати. Тогда на Игроков еще смотрели довольно косо, а мне нужно было налаживать связи в обществе. А еще через полгода барон неожиданно умер — якобы от сердечного приступа. Никто, включая меня, разумеется, не поверил, что смерть была естественной. Многие поговаривали, что это устроил я, чтобы оттяпать наследство. В какой-то мере я действительно виноват в его смерти: у барона из-за неуживчивого характера и так было полно врагов, а дружба с кхаш-ти стала последней каплей. Вообрази, какой поднялся шум, когда оказалось, что старик действительно отписал все свое имущество мне.