— Всё будет хорошо!
— Хорошо-то хорошо, да не всё хорошо, а если для кого и хорошо, для других совсем плохо, да хоть и не плохо, но и не хорошо, а скорее всего, и ни так, и ни сяк, а впрочем, ни-как…
Вот-вот, как обманчива тишина этого леса. Странного, синего, неживого! Под огромной голубой елью с огромными золотистыми шишками на мохнатых лапах, расположился маленький, и словно игрушечный синий домик. Едва ли его сразу заметишь, пока не приглядишься более внимательно. А приглядевшись, да поразившись чему-то первоначально, потом и попривыкнешь к странному пейзажу с синим домиком, с синим крылечком, с синей трубой, с синим забором, часть которого свалилась в синий огород. Синяя скамеечка у синих берёз тоже поломана, и заросла синей травой, но синяя урна, что стоит у крылечка и дымит синим дымом уже не оставляет никаких сомнений, что здесь есть кто-то живой. И что хозяин, а вернее хозяйка монолога, прозвучавшего минуту назад, находится совсем рядом. А вот и она!
Распахивается дверь домика, и с русской печи, разрисованной синими колокольчиками и незабудками, живенько так, спрыгивает сухонькая сгорбленная старушка в джинсовых лохмотьях, и синей джинсовой бандане, их под которой во все стороны торчат седые нечесаные космы. И нос у неё крючком, и глаза-буравчики так и впиваются в вас как пиявки, да и вообще, вид у старушки довольно жутковатый, хотя и знакомый. Если бы не страдальческий вид старушки, можно смело утверждать, что перед доктором и Далвом, который спрятался за спину доктора, предстала собственной персоной страшная и ужасная баба Яга. Обычный персонаж русских сказок, как страшный, так и забавный…
— Враки и очередной наговор! Я сама доброта! Милейшее создание, если меня не злить!
— Или я схожу с ума, или просто впадаю в детство! — обреченно подумал доктор. — Нет, это чушь, чушь собачья, по пути ещё и в гости к бабе Яге заглянуть! Скажи кому…
Но тут его мысли прервал протяжный страдальческий стон и уже знакомым скрипучим голосом старушка заверещала:
— Ох, это ты дохтор! Это ж я тебя вызывала. Гляжу, бродишь как неприкаянный, по лесам да болотам, а тут женщина больная совсем погибает, в самом расцвете сил и лет. Помоги, милай, озолочу, а тебя малыш, в ступе своей бесплатно покатаю, вжик туда, вжик обратно, ничего не потребую-ю-ю…Ну помоги же. Силушек моих уже нетути-и-и…
— Я…я и рад бы помочь, да вот осмотреть вас надо… — охрипшим голосом доктор Апрель старается не вызвать ощущения, что он как-то растерялся, если не испугался… слегка! Всё же с детства персонаж знаком своим злодейством…
— Раздевайтесь! Я осмотрю вас!
— Ишо чего? Смотреть на меня муш-щинам не дозволено, особливо когда я в неглиже! — возмутилась старушка, но тут-же кокетливо захлопала маленькими глазками и подправив скрюченными пальцами свои нечесаные космы, тут-же прикрыла лицо кончиком банданы:- Стесняюсь я! Девица, так сказать со многолетним стажем…
Но тут-же глазки её хитро заблестели, и хихикнув, баба Яга предложила:
— Ты бы вот Кощеюшку оглядел бы с ног до головы. Ну, сущий шкелет! Сдается мне, болен старик жуткой болезнею. Всё спит и спит. Как младенец. Говорит, так и болезня его называется. Одноимённо! Хотя хитрит ведь! Куда ему болеть, костлявому. И было бы, на какое место срамоту наводить! Вот недавно я всё и услыхала, когда за мухоморами тут в лес одна парочка молодая явилась. Я за ними и ну подглядывать, да подслушивать…
— Нехорошо подслушивать! — пробормотал Далв, на что старушка радостно заявила:-Ну да, нехорошо! Но страсть ведь как хочется с людьми нормальными пообщаться. А тут, я вижу, ну совсем молодёжь безграмотная пошла… Я за ними…
— Может при ребёнке не следует…
— Отчего же не следует? — удивилась старушка. — Пусть слышит, что баба Яга лучше всех в грибочках разбирается! А тут молодёжь, ну такая, понимаешь, безграмотная пошла… Так вот, набрали они полный кузовок ядовитости, да ещё и радуются. Ну, я за ними и шла так долго по лесу, всё слушала, как они радовались грибам, да горевали о дружке, что всё спит да спит от той болезни, где много какой-то "беспорядочности". Это так парень сказал! А у них с девицей, кажись, порядок был! В счёте я не сильна, до трёх считать хорошо умею, а дальше путаюсь. Толи девяносто пять была циферка порядочности у паренька, толи все двести у девушки! Точно не помню! Память, просто никудышная! Хотя, не хвалюсь, а мне моей порядочности уже поболе будет, чем у вашей молодёжи. Веков эдак пять, или все десять! И ничего, энергии хоть отбавляй, сплю урывками, работаю по очистке леса от валежника, ступу свою совсем загоняла… А впрочем я не хвалюсь, но ведь думаю, не всегда я плохой могу быть. Ну и вот тогда жалко мне стало молодёжь. Ведь думаю, тоже заснут, как их друг, да наш Кощеюшка.