— Разборки? — усмехнулся доктор. — Но кому и зачем нужно это звёздное небо?
— Ну не скажи! — пригорюнился старик. — Кому — то эта пагубная страсть на руку. Небом уж очень интересуется один господин. Ему якобы и проиграна уже хорошая половина неба… Пока неофициально…
— Какая чушь! Кому здесь можно проигрывать само небо…
— Кровавому Магу! Я не зову его великим. Много чести самозванцу. Тщеславен и завистлив не в меру. Решил власть на всей земле и на небе к рукам прибрать, а оттого места себе не находит, засылает шпионов, да диверсантов. Да если бы умных! А то ведь наплетут в своих донесениях такого, чего и в помине не было и нет! Думает, что если мне вместо старого треснувшего блюда эту штуковину привезли, так и он её обязан иметь, и не одну, а две сразу! Да хоть три имей тарелки, а волшебством обладает только одна. Моя! Вот и бесится Маг, что его дешевые трюки ничто, по сравнению с моей силой. Да ведь не поймёт бедолага, что сила вовсе не в блюде, не в волшебстве, не в обладании власти над другими, а вот здесь… — постучал старик костяшками пальцев по голове, а затем приложил к широкой груди ладонь. — И здесь наша сила. А ещё сила громадная заключена в любви, чего к сожалению нет у злодея. Оттого и несчастный он, злодей-то наш, что любви настоящей у него в сердце уже нет. Любовь — понятие огромадное! Тут и любовь к земле, и к людям, и к ребёнку и к женщине… Жаль, если эти понятия утрачены. А был когда-то молодой человек подающий такие надежды, поэт и лирик. Какие стихи писал! И всё о ней, о любви! Да возомнил себя главным волшебником, а чего добился? Власти? Поклонения? Глупых слуг и лизоблюдов? Эх, страшно становится за него, да и за тех других, что с ним соприкасаются. Если его не остановить, то погубит не только себя, но и других, ни в чем не повинных. Он словно источает яд, очень много смертоносного яда…
— На всякий яд есть своё противоядие! — пробормотал Сергей Викторович хрипло…
— Как ты сказал? На всякий яд? — прищурился старик Лес. — А ведь ты прав, доктор. Оттого может ты здесь. Не обижайся, но больше некому злодею противостоять. Ишь ты, как хорошо ты сказал, на всякий яд… Хорошая мысль, складная, надо её в реестр записать. А вот уже и агрегат наш заморгал. Разогрелась тарелка, вишь, как закрутилась. Время не терпит, пора и нам запускать волчонка…
— Волчка. — задумчиво поправил старика Сергей Викторович, глядя как мигают, бегают разноцветные огоньки по огромной тарелке с золотой каёмочкой по самому краю.
Но ведь и впрямь это самая обычная фарфоровая тарелка, а с другой стороны, это настоящее поле игрового автомата из современного казино. Ишь, как бодро крутится волчок, как быстро мелькает матовая поверхность тарелки… Но это уже и не волчок вовсе, и не гладкое поле белого фарфора, это сплошное кружево белых нитей, которые тянутся и тянутся неизвестно откуда, сплетая замысловатый узор…И тихий свист, всё более навязчивый, всё громче и громче слышится возле уха. И не свист это уже, а вой. Словно голодные волки почуяли добычу! И кружится посреди тарелки кружево, хотя и не кружево это вовсе, а вьюга белая…
— У-а-а-а-у-у-у-а-а… — долго и протяжно воет толи ветер, толи одинокий и голодный зверь, что бродит рядом в поисках пищи и крова. — У-а-а-а-а…
— Он почуял кровь! — тихо бормочет старик, и, уставившись в черное небо, начинает что-то торопливо бормотать.
Сергей Викторович внезапно содрогнулся. Он вдруг почувствовал почти физически, как вновь скользит по багровым трубам его тело, и как он боится захлебнуться той жидкостью, что несётся следом за ним, и из которой он выплывает, и не может выплыть.
— Он голоден! — продолжал старик. — Ужасный зверь, что недавно поселился в этой местности, вышел на охоту. Вот уже более пятьсот лет он питается кровью жителей тех племён, что живут в этих местах. Вернее, жили…когда-то. Их уже почти нет. А если кто и остался жив, тот уже не жилец на этом свете. Они все умирают… как и эта земля, лишившись надежды на продолжение рода…
Старик замолчал, потупившись и закрыв глаза. Какая-то мысль мучила его, она почти ощутимо трепетала на его губах. Но вздохнув, старик открыл глаза, и, кивнув, на бешено крутящуюся тарелку, произнёс сурово:
— Смотри доктор на своё древо Жизни. Смотри внимательно Последний Потомок… Смотри и запоминай! И делай выводы! А моё дело крутить баранку этого агрегата, твоё же, вернуть родной земле то, что у ней украли…